Любимый варвар - страница 7

После чая они закончили распаковывать вещи, устроили Перкинса в его привычной корзинке, предварительно покормив и дав прогуляться по саду. Потом уложили спать старших детей, и наконец у них появилась возможность спокойно провести вечер, но только теперь обеих терзали мысли, которые они не могли высказать вслух.

Ева болтала о разных пустяках, избегая говорить о том, что было у нее на уме, хотя ей очень хотелось обсудить Дональда и его необычное поведение. Наконец она не выдержала и завела о нем разговор, потому что считала, что Оливии лучше выговориться, чем сидеть над вязанием с непроницаемым, холодным выражением. Но Оливия отказалась говорить на эту тему.

— Здесь не о чем говорить, — сказала она. — Я сама сказала, что он может считать себя совершенно свободным до тех пор, пока мы не помолвлены. Хорошо, что это случилось сейчас, а не после того, как мы бы поженились.

Она стала рассказывать Еве о своей стычке с молодым соседом-фермером и тем самым отвлекла ее от обсуждения своих отношений с Доном.

— Надеюсь, что другие наши соседи не столь невоспитанны, — закончила она.

Ева выслушала ее рассказ с большим интересом.

— Не беспокойся! — сказала она. — Предоставь его мне. Я его перевоспитаю!

— Ну, Ева...

Ева засмеялась.

— Не волнуйся, дорогая. Я не собираюсь делать ничего ужасного. Я просто рада слышать, что в округе есть крепкий, энергичный мужчина. Вспомни выгребную яму!

— Но ты же не можешь попросить его?

— Почему же нет?

— Он в грубой форме предложит тебе самой сделать эту работу.

— Это мы еще посмотрим, — усмехнулась Ева и пошла приготовить себе чашечку кофе.

Наверху в своей комнате, оставшись наконец одна, Оливия перестала сдерживаться и расслабилась. Она взяла фотографию Дональда со столика и стала пристально разглядывать ее. Она не плакала. Бедная мама часто плакала в последние годы, и Оливия научилась сдерживать слезы. Сейчас у нее было такое ощущение, будто она ударилась головой о низкую балку в доме и еще полностью не пришла в себя.

Посмотрев на свое отражение в зеркале, как на незнакомого человека, Оливия подумала, что со временем ей станет лучше и что может быть, мама была права. Наверное, нельзя верить ни одному мужчине...

Она долго лежала без сна в незнакомой комнате, прислушиваясь к ровному дыханию Мэнди и к странным ночным звукам за открытым окном. Крик совы. Шуршание в траве. Далекий лай собаки.

Когда наконец она погрузилась в тяжелый сон, ей приснился кошмар. Она стояла как бы в бесконечном коридоре, а мимо нее строем проходили маленькие мальчики. Она сразу узнала их. Это были ученики из школы Дона, для которых она хотела стать матерью, но которых теперь даже не увидит. Призрачный строй призрачных детей рассеялся как ее мечты о счастливом замужестве, а за ними, высокий и худой, в развевающемся черном плаще появился Дональд — но когда он приблизился и мимоходом взглянул на нее, она увидела вовсе не лицо Дона, а загорелое лицо сердитого молодого человека из сада, со свирепыми голубыми глазами и рыжими как огонь волосами.

Проходя мимо, он буркнул:

— Будут неприятности — понятно? Будут неприятности!

Она хотела ответить ему, но не смогла ни заговорить, ни сдвинуться с места. Что-то тяжелое сдавило грудь, мешая дышать.

В страхе Оливия проснулась и обнаружила, что у нее на груди спит Перкинс.

Бедный кот, непривычный к новой обстановке, пробрался наверх и, увидев открытую дверь, забрался в комнату. Оливия погладила теплую, пушистую шкурку кота, почувствовав удивительное умиротворение от этого, и наконец спокойно заснула, убаюканная тихим мурлыканьем.

Несмотря на беспокойную ночь, на следующее утро Оливия выглядела как обычно. Она спустилась вниз, одетая в клетчатые брюки и бледно-желтый свитер, который красиво оттенял ее волосы.

Еву удивило самообладание Оливии. Неужели она просто неспособна испытывать глубокие переживания, или это необычное спокойствие вызвано ее нежеланием показать свои чувства?

В подобной ситуации Ева бы пролила потоки гневных отчаянных слез, прежде чем взяла бы себя в руки и попыталась найти утешение. Накануне ночью она сама поплакала немного, думая о Мартине, который был так далеко от нее, а сегодня она чувствовала удивительную легкость; теперь она была готова справиться с новой жизнью в деревне. Чрезмерную сдержанность Ева считала ошибкой. Поплакать бывает полезно.