Любовь длинною в жизнь - страница 9

— Только когда мне это необходимо детка. Я не вижу смысла пичкать свое тело этой ерундой каждые пять секунд моей жизни.

— Тебе станет плохо, если ты не будешь делать это так, как нужно, — ругаю я ее. — Ты можешь ослепнуть. Потерять свои ноги. Ты этого хочешь?

— Что это за идиотский, ненормальный вопрос? А я еще считала тебя умной девушкой. Конечно, я не хочу потерять свои чертовы ноги.

Фрайдей всегда начинала вести себя неприветливо, когда ей указывали на правду. Я не обижалась на это.

— Значит, начинай делать так, как нужно. Твои инсулиновые уколы не просто были выписаны тебе в виде рекомендации. Это назначение доктора.

Фрайдей издает раздражительный звук, отказываясь смотреть на меня. Она наливает в стакан сладкого чаю и передает его мне.

— Я видела, как кое-кто вернулся домой чуть раньше днем. — Она указывает пальцем через улицу на дом, на который я избегаю смотреть. На оба дома, если говорить начистоту. С левой стороны дом Кроссов, где Каллан вырос, и рядом с ним тот, в котором я провела в заточении семнадцать лет.

— Он вырос, если это имеет для тебя какое-то значение. Этот парень никогда не перестает расти.

Я моргаю, смотря на дом через дорогу, пытаясь понять, о чем говорит Фрайдей.

— Каллан? Каллан вернулся домой?

Фрайдей тяжело вздыхает, ерзая на стуле.

— А что я сказала как-то по-другому? Прикатил этим утром на ужасной развалюхе. Уверена, что у нее из-под капота даже валил дым.

— Каллан не должен быть здесь. Он в Нью-Йорке. — Знаю это, потому что я каким-то образом всегда чувствую, где он находится. Я никогда не стремилась замечать его, но у парня есть социальные сети, и, ну что тут скажешь, иногда я посматриваю его страницы.

Фрайдей потягивается, разминая плечи, таким образом, что ее внушительная грудь еще сильнее выпячивается вперед.

— Значит, у Каллана есть брат близнец, с резкой походкой, которую я никогда не видела, когда вы были подростками, потому что высокий, темноволосый парень, который вошел в дом пять часов назад, точно был, как две капли воды похож на него.

После того, как я в самолете строго отчитала себя, чтобы больше не пытаться спровоцировать рвоту, забавно, как отчаянно мне хочется засунуть пальцы глубоко в горло вновь. Клонопин, который дала мне Марго, и так уже сгладил неприятные моменты этого дня, но сейчас все ощущалось так, словно весь мир взорвался яркими всполохами цветов, и моя голова грозила разорваться от такой чрезмерной яркости.

— Как? Как он вообще узнал, что нужно приехать? Я не могу понять. — Говорить ему о смерти моего отца никогда даже не приходило мне в голову. Каллан ненавидел его почти так же, как и я. Нет ни единого шанса, что он бы приехал, чтобы оказать ему последние почести. Если брать в расчет нашу историю и каждое жестокое разочарование, которое случилось здесь, его внезапное появление было бы последней вещью, которую я ожидала. Господи Иисусе, как мне справиться с этим?

Рядом со мной, Фрайдей прочищает горло.

— Я позвонила ему после того, как услышала о смерти твоего отца, деточка, так же как и тебе. Вы были друзья не разлей вода. Он был твоей первой любовью. Поэтому не было ни единого шанса, что я позволю ему не приехать и не поддержать тебя.

— О Боже мой, Фрайдей. Я не могу поверить... — Замолкаю на этих словах. Я очень близка к тому, чтобы потерять свое терпение и отругать пожилую женщину, хотя уверена, что единственная мысль которой была помочь. Но, черт побери, находящийся здесь Каллан — это последняя необходимая сейчас вещь. Мне нужно спокойствие и тишина, а единственное чувство, которое Каллан Кросс вызывает у меня на данный момент — растерянность. Я делаю глубокий вдох и говорю:

— Каллан и я больше не друзья, Фрайдей. И уже на протяжении долгого времени. Теперь он вернулся, думая, что мне что-то нужно от него, и будет очень неловко. Я не могу... Я даже не могу смотреть на него.

Фрайдей слушает, пока я говорю, но могу сказать по выражению лица, что у нее есть, что ответить на мои слова. Ее губы сжимаются в тонкую линию все сильнее и сильнее, становясь белыми, ее брови практически сходятся на переносице.