Любовь есть Замысел, а Замысел есть Смерть - страница 16

Я тороплюсь к своей машине вместе с трупом в телеге. Заталкиваю тело Абдула в багажник… он не хочет пролезать, но мне удаётся это сделать. А доволен, но уезжать ещё рано. В ресторане ведётся видеонаблюдение, я должен его отключить и стереть записи сегодняшнего вечера. Я точно знаю, что делать и куда идти. Дело занимает минут десять, но и это ещё не всё. Я должен протереть отпечатки пальцев. Ничто не должно указывать на то, что я здесь был.

Видеозапись удалена, отпечатки пальцев стерты, и мои, и моего отца. Но я чувствую, что ещё что-то должен сделать. Стоит только подумать об этом, и я понимаю, что. Иду к компьютеру Абдула и обнародую доказательства его махинаций. Я оставляю их в открытом доступе для полиции. В поиске Абдула явятся сюда, начнётся расследование, в ходе которого будут изучать его компьютер. Всё будет указывать на то, что Абдул сбежал из страны вместе с дочкой. Я доволен, но чувствую себя мелким пакостником. А для этого всего лишь нужно было открыть одну запороленную папочку… как же это круто, знать всё. Чувствую себя великим.

Дело сделано, я уезжаю, протирая с лица холодный пот. Не знаю, почему я волнуюсь, всё прошло так, как надо. Мне ничего не грозит, преступление не раскроют. Абдул будет считаться без вести пропавшим, как и его дочь. Их не будут искать, хотя дело ещё долго провисит открытым. Чтобы это будущее сбылось, мне нужно всего лишь доехать до своей дачи. И я точно знаю, что доеду туда.

Время почти четыре, я на полпути к нашему дачному дому. Родители сюда приезжают редко, а с тех пор, как продали машины – вообще ни разу ещё не были. В любом случае, я спрячу Регину в подвале. Даже если родители вернутся, они её не обнаружат. Меня заботит, а не умрёт ли она там от холода. Прогноз будущего показывает, что я спущу туда радиатор и нашу раскладушку. В видении я приковал её металлической цепью с использованием трех навесных замков. На даче у нас точно нет никаких цепей и тем более, замков в таком количестве. Я быстро соображаю, что я должен зайти в строительный магазин. Регина ещё не очнулась, и я успеваю это сделать до её пробуждения. Купленное добро кидаю на переднее сиденье. Пакет наполовину открытый, из него выглядывает цепь и картонная упаковка замка. Регина просыпается и смотрит туда.

– Что тебе надо? – спрашивает она испуганным голосом.

– Думаю, чтобы тебя не было, – отвечаю я спокойно и честно. Я ещё не придумал, что с ней делать. Убивать как-то жалко, я никогда никого не убивал, даже курочек на мясо. Вообще я чувствительный парень, всегда умел ценить жизнь. Не знаю, тут что-то не так, кажется, я забываю про свою ужасную сторону. Мне же нравятся её страхи… я даже знаю, откуда это чувство у меня. Его передал тот маньяк из бесконечности. Тот самый, которого я видел, когда умирал в первый раз.

– Тебе нужны деньги? Мой отец заплатит, сколько нужно, – говорит Регина с надеждой в голосе. Я не вижу смысла беречь её чувства, сразу говорю правду:

– Он у меня в багажнике.

– Кто? Мой отец?

Я чувствую, её страх усиливается.

– Да, но ты неправильно думаешь, я не связывал его и не затыкал рот.

Она думает, что я его тоже вырубил. Я читаю все мысли Регины, но только если хочу этого сам. И я хочу. Теперь она предполагает истину, ну, или почти:

– Ты же не убил его? – спрашивает Регина.

– Не я, – ответил сразу, – Вообще-то, я всегда был паинькой. Мой папаша его грохнул, а знаешь, за что?

– За что?

И я начинаю объяснять ей всё. Рассказываю о том, как её отец кинул моего, и другие подробности. У нас складывается вполне конструктивный диалог. Регина оказывается в курсе всех грешков своего папаши, но она и подумать не могла, что он примет смерть от моего милого отца. Люди непредсказуемые существа. Самые милые могут превратиться в сеятелей настоящего зла, если обстоятельства сложатся определённым образом. Похоже, Абдулу удалось довести моего отца до крайности.

– Я прибираюсь за папой, – объяснил я Регине. Она меня поняла, но легче от этого ей не стало. Теперь в отношении нее жизнь была несправедливой. Но она всегда несправедлива в отношении кого-то, так пусть уж эта несправедливость затронет не меня: либо я, либо Регина. Пути назад нет.