Любовь есть Замысел, а Замысел есть Смерть - страница 8

Кажется, я чего-то упускаю. Была одна баба, просто бешено влюблённая в меня. Ну, никак не хотела отставать. И ей было всё равно, звоню я ей или нет. Отвечаю на сообщения или нет. Если не отвечал на сообщения, – звонила на телефон, если не брал трубку, – поджидала у дома. Не спрашивайте даже, как она узнала, где я живу – проследила. Ну, прямо маньячка из мыльной оперы. Честно, становилось даже стрёмно, но постепенно всё устаканилось. Она поняла, что я готов быть с ней и с другими тоже, и ей это не понравилось. Постепенно она тоже слилась, конечно же, поскандалив некоторое время. Между прочим, я уже начал привыкать к ней, можно даже сказать, что она начала нравиться мне в постели, а мне очень сложно угодить… но это уже детали, порнуху рассказывать не стану. Не знаю, норма это или нет, но никто мне не нравится после первого раза, и второго я уже не хочу.

Вот иду в сторону дома и думаю об этой ерунде и своих похождениях. Ссора с Борисом немного растрясла мои мозги. Только вот я понял не самую лучшую истину: с тех пор, как я очнулся от мёртвого сна, хочу только трахаться или набить кому-нибудь морду. Это явно не сулит мне хорошие перспективы на будущее.

Я должен поздороваться с родителями, пожелать хорошего вечера и сказать, что я переночую у друзей. То же самое сделают Борис и Алекс, насчёт Эльзы пока неизвестно. Короче, уломал я шайку друзей пойти на ещё один эксперимент. Так сказать, в научных целях. Надо же понять, точно ли чёрное пятно в мозгу возникло у меня из-за «жидкой смерти». Они хотели повременить и заняться чтением, я конечно только расхохотался. Можно подумать, об этой штуке кому-то что-то известно. Ничего подобного и чтение ничем нам не поможет, только опыт… не знаю, может, сделаю себе хуже и буду более нервным, но я хочу этого. Так что вечером меня ожидает очередная вылазка в потусторонний мир. До смерти хочу смерти.

Наступил час икс, мы все собрались в операционной и расселись, кто где. Можно подумать, мы собираемся меня резать. Хотя, кто знает, может умирать временно куда хуже любой операции? Но мы и собирались это выяснить.

– Мы же договорились, что сначала обследуем Серёжку, – замолвила Эльза.

– Как ты себе это представляешь? – заговорил я, – Подойду к родам и скажу: а давай те как проверим, не гниют ли мозги у братишки?

– Зачем сразу утрировать, предложи плановое обследование. Тем более, что аппарат свой, платить ни за что не нужно, – весьма мудро поддержал её Алекс. Я чувствовал, что он тоже против моей повторной смерти. И да, аппарат не был свой, принадлежал клинике, но все арендующие врачи пользовались им по мере необходимости. Если намечалась покупка нового оборудования, в это тоже вкладывались все арендующие. Мы ещё только вступили в их ряды и до конца не поняли, как работает эта система. Почему арендующие хотят добровольно вкладываться в то, что не достанется им в случае, если договор аренды будет расторгнут? А так, клиника эта солидная, со взглядом на будущее. У нас самое новое оборудование и много возможностей.

– Я поговорю с ними, – обещал я сразу же, – но сегодня мне нужно отдохнуть.

Последние слова буквально вырвались из меня, я не хотел говорить так.

– Отдохнуть? Для тебя это отдых, значит? – возмущённо спросил Борис.

На том свете я побывал всего раз, но этого хватило, чтобы так уверенно хотеть туда вернуться.

– Хорош придираться, – потребовал я, – мы же все хотим понять, что это. Точно ли из-за этого возникло моё чёрное пятно. Кто ещё хочет быть подопытным?

На вопрос мой – тишина, и я чувствовал себя победителем.

– Мне сказали, что в баре ты чуть мужика не прирезал, – напомнил мне Алекс. Он не был там в это время, но эту историю знали уже все мои друзья.

– Я сорвался. Это было всего раз, – ответил я сразу же, глядя на Алекса, но Борис подло вмешался:

– Только ли раз?

Он сразу же кинул на меня осуждающий взгляд.

– О чём это он? – взволнованно спросила Эльза.

– Скажи им, – потребовал Борис. Я чувствовал себя загнанным в угол.

– Малость повздорил с Мишей, – признался я сразу же.

– Это теперь «повздорил» называется? – возмутился Борис, – он вцепился в него, как бешеный зверь.