Любовь и французы - страница 19

Дама, которую Эрек встретил в лесу с рыцарем и карликом, вот уже два года подряд получала сокола. Эрек заявляет, что собирается принять участие в состязании и просит у приютившего его рыцаря, чтобы тот отдал ему в жены свою дочь. Это молниеносное решение Эрек принимает в то время, как юная леди прислуживает ему за ужином. Конечно, предполагается, что Энид — так зовут девушку — влюбилась в него, хотя автор ни словом не упоминает о ее чувствах. На протяжении всего романа она остается зависимой и послушной дочерью и женой. Эрек выезжает на турнир, посадив Энид к себе на седло, и она становится победительницей. Они вместе возвращаются ко двору Артура, забрав свой трофей, и поэт описывает эту идеальную пару как союз людей, нисколько не уступающих друг другу в красоте, смелости и учтивости:

Господь их равно одарил

Учтивостью и красотой,

И смелостью, и добротой.

Он друг для друга создал их.

Одна душа у них двоих.

Гиневра немедленно берет под свое покровительство Энид, явившуюся ко двору в своем простом платье, и дарит ей великолепный наряд — отороченный горностаем плащ пурпурного бархата. Тут же торжествующая дама получает поцелуй победителя охоты на белого оленя — это не кто иной, как сам король Артур.

Свадьбу Эрека и Энид празднуют с великой пышностью, а затем молодожены уезжают в Карнан, столицу Озерного Короля, на родину Эрека. Там они блаженствуют, всецело поглощенные взаимной любовью, пока однажды Энид случайно не подслушивает разговор двух рыцарей о том, что Эрек, женившись, обабился и лишился рыцарской доблести. Энид не рассказывает мужу об услышанном, но сама выговаривает ему это. Гордость Эрека задета, он надевает доспехи и вместе с женой отправляется на рыцарские подвиги. Чтобы испытать любовь жены, он начинает обходиться с ней высокомерно, и страдания несчастной Энид продолжаются страница за страницей, вплоть до финального примирения, когда оба «самоутверждаются» и оба стоят друг друга — Эрек с его рыцарской доблестью и Энид с ее нежной покорностью и послушанием супругу.

В романе Ивейн, или Рьщарь льва герой также сразу забывает о рыцарском долге, попав в сети любви. Эта тема, для нас столь далекая и звучащая так неестественно, была, вероятно, весьма животрепещущей для средневековых мужчин и женщин. Всем было известно, что подобные случаи и в самом деле происходят с людьми и что женщина способна, если приложит к этому усилия, побудить воина броситься в бой. Конфликт между любовью и рыцарским долгом продолжался два или три столетия. В пятнадцатом веке Бертран дю Геклен выступил против англичан под влиянием своей молодой и пылкой супруги, увлекавшейся астрологией, а Аньес Сорель (также приглашавшая к себе астрологов) примерно таким же образом подталкивала к действиям Карла VII. Она сказала королю, что ее возлюбленным, согласно пророчеству, суждено было стать доблестному мужу, а не слабаку и что она сделала ошибку: ей нужно было сблизиться с английским королем, показавшим на поле битвы, на что он способен! Прошло немного времени, и Карл VII обратил англичан в бегство.^>>{27}

Лодина — героиня, вовсе не похожая на скромную малышку Энид. Это женщина, влюбившаяся в убийцу своего мужа, чувственная, зрелая, далекая от сентиментальности. В одном из самых отточенных своих пассажей Кретьен анализирует превращение ненависти в страсть. Лодина жестока и, в отличие от более молодых героинь Кретьена, властвует над Ивейном, героем романа.

В последнем произведении Кретьена, Персиваль, героя и героиню подчиняет себе третья стихия — духовный идеал, и герой отказывается от земной любви ради поиска Святого Грааля. В произведениях Кретьена описаны все поиски любви, хотя и в зачаточном виде.

Жанр психологического романа сделал свои первые шаги — достаточно нерешительные, однако понадобилось еще много лет, прежде чем другие герои, подобно Эреку, оказались готовыми принять героиню в роли подруги и жены.

«Господа, не желаете ли вы послушать трогательный рассказ о любви и смерти?» — так начинается история об Изольде и Тристане, слишком хорошо известная, чтобы приводить ее здесь; она принадлежит к европейской любовной литературе, это часть нашего общего наследия любовных мифов, первая из многих историй о роковой страсти — полностью отделенной от любви,— которая может закончиться только смертью и самоубийством. Подобно всем остальным страстным влюбленным, Тристан и Изольда целиком поглощены собой и с жестокой небрежностью относятся к страданиям, которые по их вине испытывают окружающие их люди. Их чувство менее всего похоже на «облагораживающую любовь», которая воспевалась и культивировалась идеалистами -трубадурами.