Любовь и картошка - страница 9

В доме Степана Петровича все, наполняя ванну водой, добавляли хвойный эликсир. Сережа считал, что это делают специально для того, чтобы отбить запах хлора. Этот запах хлора ощущался даже в чае. Водопровод, как известно, не был новым изобретением. Учительница истории Римма Филипповна как-то рассказывала на уроке, что древние римляне подавали воду по свинцовым трубам, и это было одной изпричин массовых заболеваний людей в то время. Свинец — вреден для здоровья. Есть теория, что продолжительность жизни у римлян была небольшой именно поэтому.

— И может быть, — говорил Сережа Степану Петровичу иего дочке, студентке-второкурснице пединститута Кате,— когда-нибудь, со временем, установят, что хлор также вреден для организма.

— А в вашем селе не собираются строить водопровод? — спросила Катя.

— Пока нет. У нас колодцы. Пока у нас водопровод только на ферме. Но и там вода совсем другая. С другим вкусом изапахом. Она водой пахнет, а не дезинфекцией.

— «Как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима»,— продекламировала Катя.— Сначала постройте водопровод, а потом будете критиковать.

— А ты не задумывалась над тем, почему так много горожан каждый свободный день стараются провести за городом? Почему они строят дачи? Садят коллективные сады? Покупают моторные лодки? — ворчливо спросил Степан Петрович у Кати.— Не потому ли, что мечтают о деревне?

— Сережа на тебя плохо влияет, — ответила Катя — будущий педагог. Она со всеми разговаривала так, словно была намного старше собеседника. — Современным людям необходимы автомашины с их вкусным бензиновым запахом, и троллейбусы, и асфальт, который так не нравится Сереже, и городской шум. И когда окончательно сотрется грань между городом и деревней — и в деревню все это придет.

— Грань не должна стираться с одной стороны,— вспыхнул Сережа.— Грань должна стираться с обеих сторон. И в будущем не только город придет в село. В будущем и село придет в город. С тишиной и с запахом чистой воды и молодой травы. И даже с петухами.

— Оно и сейчас приходит, — пренебрежительно отмахнулась Катя.— Вместе со строительством новых районов. Недаром столько людей переезжают из сел в города. Они хотят получить все преимущества, которые имеет город.

— А какие это преимущества? — спросил Степан Петрович.— Театры? Но ответь нам, городская Катя, когда ты последний раз была в театре? В театрах приезжих бывает больше, чем местных жителей. Музеи? Так же, как любой приезжий, ты раз, ну два посетишь музеи, а больше не пойдешь. По телевизору в селе смотрят те же самые передачи, что и в городе. Кинокартины те же самые. Теплый клозет? Да, в большинстве сельских домов еще нет теплых клозетов. Но стоит ли из-за этого менять лес, реку, поле на городские улицы?

— А работа? — спросила Катя.

— По-твоему, в селе не работают? — удивился Степан Петрович.

— ...Бывал,— повторил Сережа.— И скажу тебе прямо: Анна Васильевна переехала к нам в село. Из Москвы. Из-за Виктора Матвеевича. Из-за любви. И не собиралась уезжать отсюда. Пока всего этого не случилось.

— Не знаю, Сережа,— нерешительно покачала головой Наташа.— Мама думает... Я не хотела тебе говорить. У Виктора Матвеевича приступ тогда начался из-за меня. Сама не знаю, что со мной тогда было. У меня зуб разболелся, и вообще... А мама сказала, чтоб я села за уроки, что ей, как директору школы, неудобно, что дочка еле на тройки тянет... Я ей резко ответила, вмешался Виктор Матвеевич. А потом вечером у него все это началось. Не могу себе простить. И мне кажется, что мама все время думает об этом.

Сережа мог представить себе, что можно резко ответить Анне Васильевне. Но что можно резко ответить Виктору Матвеевичу, он представить себе не мог. Он осторожно привлек Наташу к себе и провел ладонью по голове. Темные ее волосы оказались неожиданно мягкими, нежными. Он впервые прикоснулся рукой к ее волосам.

— Не надо, Наташа,— сказал он тихо. И вдруг вспыхнул: — Нет! Это неправильно, что вы уезжаете. Я не согласен!

Они стояли у поленницы, и, когда за поленницей послышались шаги, они мгновенно оказались далеко друг от друга. Это получилось независимо от них, само собой. И тоже независимо от них, тоже само собой как бы сделало их еще ближе друг другу.