Любовь и зависимость - страница 4

стр.

Наши семьи имеют огромное влияние на наш аддиктивный или неаддиктивный потенциал, так как учат уверенности в себе или беспомощности, самостоятельности или зависимости. За пределами семьи большая часть современного социального окружения существует в форме организаций (институций) — таких, как школы. Опыт взаимодействия с такими учреждениями может поселить в нас серьезные сомнения в своей способности управлять собственной жизнью, не говоря уже о творческом взаимодействии с остальной частью мира. Действительно, они могут полностью препятствовать нам в развитии такой способности. И тогда возникает импульс к бегству и зависимости. Поэтому одной из лучших вещей, способной оградить нас от аддикции, является понимание того, как наше социальное окружение влияет на нас, и развитие внутренней силы для того, чтобы стать чем-то большим, нежели порождение общества.

Аддикция — не химическая реакция. Аддикция — это опыт, основанный на шаблонной субъективной реакции человека на то, что имеет для него особое значение — что-то, что он воспринимает как настолько безопасное и успокаивающее, что он не в силах без этого обойтись. Если мы хотим достигнуть понимания аддикции, то должны прекратить обвинять наркотики и обратить внимание на людей, на себя и на то, что делает нас зависимыми. Мы приобретаем привычку к зависимости, вырастая в культуре, приучающей нас к ощущению личной неадекватности, опоре на внешние защиты и озабоченности скорее негативным или болезненным, чем позитивным и радостным.

Аддикция в нашем обществе не является аномалией. Это не отклонение от нормы; это — сама норма. Зависимость, называемая аддикцией — зеркальное отображение более фундаментальных зависимостей, которым мы учимся дома и в школе. Аддикт ищет поверхностного, внешнего контакта с жизнью (с помощью наркотиков или так называемой «любви»), что напрямую ведет к поверхностным, несерьезным отношениям друг к другу, к своему собственному разуму и телу, физическому миру, обучению, работе и игре. Молодые люди, которые внезапно отвергают принятые обычаи и ищут утешения в наркотиках или в религиозной коммуне, только выражают тенденции, так или иначе всегда присутствовавшие в их домашней и школьной жизни.

Чрезмерный родительский контроль, искусственные критерии обучения и почтительное отношение к установленным институциям, например, к организованной медицине — наряду с другими культурными влияниями — объединяются, чтобы оставить нас без «якорей», обеспечиваемых непосредственным ежедневным опытом. Что можно сделать для борьбы с этим широко распространенным аддиктивным дрейфом? Мы можем начать овладевать инструментами самоанализа, развивать критерии для оценки своих личных увлечений и задаваться вопросами, которые обычно не приходили нам в голову. Выяснение того, не является ли некоторый вид «любви» аддикцией, может быть первым шагом к переосмыслению и реструктурированию всей жизни.

Эта книга движется по возрастающей, от меньшего к большему: от наркотических эффектов к портрету аддикта как личности, затем к отношениям между двумя людьми, далее — к социальным причинам аддикции, и, наконец, к возможностям для личного роста и социального изменения. Нашей целью является увеличение самоосознания и самореализация. По самой природе аддикции, ее легче диагностировать, чем вылечить. Так как приверженность простым, универсальным решениям в жизни — как раз и есть сама проблема, с которой мы имеем дело, то любое обращение к подобной программе ее разрешения обеспечивает лишь замену одной аддикции другими, что аддикты постоянно и делают. Поскольку проблема коренится в недостатке надежных основ в жизни — из-за нехватки жизненного опыта, удовлетворенности и самореализации — любое реальное решение неизбежно будет сложным. Такое решение, конечно, повлечет за собой развитие внутренних способностей — интересов, удовольствий, умений — чтобы противодействовать желанию бегства и самозабвения. Оно подразумевает желание и владение чем-то, что можно предложить другому человеку. Любовь становится возможной благодаря целостности существования двух индивидуумов, объединившихся не из пассивной зависимости, а из уверенности и силы.