Любовь и золото - страница 28
Братья возвращались домой чуть ли не за полночь. Они бежали по извилистой тропинке молча, сопя носами и угрюмо молча, будучи полностью уверенными, что отец всыпет им по первое число.
— Погоди-ка… — Витя резко остановился, когда до дома с зеленой крышей оставалось каких-нибудь пятьдесят метров. — Дай дух перевести… — Он высморкался кровавой соплей, приложил к разбухшей переносице холодный пятак. — Больно, блин. Ты уж прости, что так получилось.
— Как? — безучастно спросил Вадик. Ему было уже все равно, даже к предстоящей порке он относился с презрительным равнодушием.
— Каком кверху… Не надо было тебе туда идти… Не твоя это компания.
— Да нет… — пожал плечами Вадик. — Мне, в общем-то, понравилось…
На пороге их встретила баба Настя.
— Быстренько раздевайтесь и в кровать, — испуганно сказала она. — Батька ваш опять пьяный…
Затаив дыхание, тихонечко, на цыпочках, стараясь не скрипеть половицами, они прошли по темному коридорчику и юркнули в свою комнатку. Прислушались. Из кухни доносились странные звуки, похожие на всхлипывания и завывания.
— Чего это он?.. Получка же только через неделю… — Витя приложил ухо к двери.
— Я писать хочу, — тихо сказал Вадик.
— Потерпи, — посоветовал ему Витя. — Или вон, в окошко. Отцу на глаза сейчас лучше не показываться.
— Ты прав… — И Вадик распахнул окно…
А тем временем Сергей Кротов сидел на кухне в одних подштанниках и, обливаясь слезами обиды, приканчивал вторую бутылку.
— Сука!!! — кричал он, закатывая мутные глаза к потолку. — Сука тварная!!! Кто тебя сюда звал? Кто? Скотина сраная… Сказать мне такое… И как у тебя, падлы, язык грязный не отсох? Надо же… Я — убийца?! Ах, сука… А ты? Какое ты имеешь право, ублюдок?.. Какое ты, срань болотная, имеешь право, я тебя спрашиваю? Встречу еще раз, Пашка, убью… Ты уж зла на меня не держи, сам напросился… Убью… Завтра же… Убью…
Николай Иванович, расположившись за письменным столом и проверяя контрольные седьмого «А», невольно выслушивал эти вопли души.
— Пьяница… — Не в силах сосредоточиться на работе, Бобров потер виски кончиками пальцев. — Алкоголик…
В окно постучали. Учитель подумал, что ему показалось, но осторожный, скребущийся стук повторился.
Это был Вадик. Он ловко перелез через подоконник и, приложив палец к губам, проговорил:
— Я на минутку. Можно?
— Можно. — Бобров придвинул кресло-качалку. — А почему, шепотом?
— Чтоб батяня не чухнулся, что я здесь… Слышите, сам с собой разговаривает.
— Да уж… Ни заснуть, ни поработать…
— Он такой только тогда, когда чем-то сильно рассержен, — пытался оправдать отца Вадик. — Но он скоро вырубится. Выпьет еще немного и вырубится.
— Я понимаю, — кивнул Бобров. — Бывает…
— Бывает… — повторил Вадик. — Николай Иванович, а вы работу мою проверили?
— Да нет, только начал. Не успел. И вряд ли сегодня успею.
— Николай Иванович, я хотел спросить… — Вадик запнулся на полуслове, потупившись.
— Ну, спрашивай, не стесняйся. — Учитель вынул из железной коробочки красивую курительную трубку, пососал мундштук и начал набивать ее пахучим табаком.
— Николай Иванович, а мы пиратов будем проходить?
— Прости, не понял… Пиратов?
— Ну да, этих… которые по морям, по волнам, нынче здесь, завтра там. Они же — тоже история. Ведь так?
— Интересный вопрос… — улыбнулся в бороду учитель. — Честно говоря, я даже не задумывался об этом. Хм, проходить пиратов. Это что-то новенькое… Приключения любишь читать?
— Ага! — оживился Вадик. — Особенно про остров сокровищ. Там один мальчик нашел карту, а потом они поплыли, чтобы найти…
— Знаю-знаю, — движением руки остановил его Бобров. — Хорошая книжка. Но вряд ли правдивая… Видишь ли… В литературе образ пирата романтизируется, из них делают героев без страха и упрека. Читатель ими восторгается и даже прощает смерть десятка-другого невинных людей. На самом же деле… Понимаешь, книжки — это одно, а жизнь — совсем другое.
— Получается, что «Остров сокровищ»…
— Стивенсон наверняка опирался на какие-то документальные факты, но… Девяносто девять процентов его романа — чистый вымысел. Я не слишком заумно говорю? — Бобров наконец раскурил свою трубку, и комната наполнилась приятным табачным запахом.