Любовь или свобода? - страница 4

На глазах ее выступили слезы, и она была готова расплакаться. Брайан не обиделся, а лишь весело рассмеялся и обнял ее.

— Ну и притворщица же ты! — подзадорил он. — Что только люди скажут, когда узнают, что мисс Дебра Макуитер, неутомимый борец за права и свободы женщин, на деле маленькая перепуганная девственница?

Облегчение постепенно сменилось гневом: она только что видела его взгляд, полный нетерпения, и теперь никак не могла решить, что же на самом деле движет им — любовь к ней или возможность пуститься в новое романтическое приключение? Она решила для себя, что между ними все кончено, и честно сказала ему об этом. Брайану пришлось убраться восвояси, но перед уходом он пообещал, что приедет на выходные и тогда они обстоятельно обсудят планы на будущее.

Однако до этого дня Дебру навестила жена Брайана, Синтия, маленькая блондинка. Вид этой хрупкой женщины на сносях потряс Дебру больше, чем сам визит. Из разговора с ней она узнала, что Брайан требует развода, оставляя на ее попечение еще не родившегося ребенка. Поначалу Дебра не могла смириться с мыслью, что жена Брайана беременна. Ведь когда она уезжала в Эдинбург после разговора с ним, он ни словом не обмолвился о ребенке. Просто решил сбежать от жены и будущих отцовских обязанностей. Ей стало противно от мысли, что он отказался от своего чада, умышленно обрекая его на страдания с самого рождения. Нет, за такого человека она не может выйти замуж.

Всматриваясь в бледное лицо Синтии, Дебра думала, кого же она жалеет и презирает больше: эту несчастную беременную женщину, готовую на коленях просить мужа вернуться, слабовольного Брайана, сотворившего ребенка и испугавшегося ответственности, или себя, не сумевшую разглядеть за чарующей улыбкой его гнилое нутро? И вдруг ей стало все ясно. Когда-то она спросила тетю Агату, почему та так и не вышла замуж. Старушка ответила, что не встретила в своей жизни человека, которого уважала бы и кому могла бы доверить свою судьбу. В то время слова тети показались ей смешными, но теперь Дебра осознала глубокий смысл, скрытый в ответе. Да, были любовь и желание, а вот уважения и доверия не было.

Последовавшая за этим встреча с Брайаном ничего не изменила в их отношениях. И хотя он умолял, просил о прощении и лил крокодиловы слезы, Дебра осталась тверда как камень. Почему-то ей казалось, что рано или поздно он все равно вернется к жене, и она искренне жалела эту несчастную, связавшую свою жизнь с таким ненадежным человеком. Она была рада, что сравнительно легко отделалась, но в сердце все-таки осталась боль, напоминавшая ей о потерянной любви.

Именно в таком настроении, оплакивая утраченную иллюзию, она отправилась в субботу вечером на званый обед к Гамильтонам, своим крестным отцу и матери. Седрик был школьным товарищем ее отца. Год назад он ушел на пенсию с поста директора крупной компании и с женой Брендой перебрался из Эдинбурга в пригород, в небольшое поместье. В детстве Дебра неоднократно проводила каникулы в Шотландии и за рубежом вместе с их большой и дружной семьей. Время неумолимо бежало, оба их сына выросли и разъехались кто куда, и она навещала своих крестных так часто, как только могла. В эту субботу поводом для встречи стало празднование шестидесятилетия Бренды, пропустить его было никак нельзя.

По случаю юбилея приехали их сыновья, Глен и Тимоти, их жены и дети. Дебре предстояло провести здесь все выходные, тем более что просторный дом позволял осуществиться наполеоновским планам Бренды. Она была наполовину американка, с молоком матери впитавшая жизнерадостность и неистребимую тягу к жизни. Полная противоположность тете Агате. Эти дамы вряд ли стали бы подругами: их взгляды на жизнь были настолько же разными, насколько пуританская мораль имеет мало общего со сладострастным жизнелюбием.

Дебра пребывала в мятежном состоянии духа, настроение было далеко не праздничное. Обвинить тетю Агату в несостоятельности ее, Дебры, сексуального воспитания не позволяла совесть. Вне всякого сомнения, в наследство от далеких предков, кроме непослушных кудрей, зеленых глаз и бледной кожи Дебре достался свободолюбивый характер искательницы правды. Надо же было так случиться, что именно ее отчитали на первом же собрании!