Любовь кардинала - страница 29

– Очень жаль, что ваш брат не женат, – заметил Ришелье. – Женитьба отвлекла бы его от глупого поведения с королевой. Может быть, имеет смысл снова коснуться этой темы?

– Обязательно, – пообещал Людовик. – Моя мать и я выбрали ему в жены мадемуазель Монпансье. Она богата и происходит из одного из самых знатных родов во Франции. Но брат наотрез отказался на ней жениться, а мать не устает повторять, чтобы я не настаивал на этом браке.

– Ах, королева-мать всегда испытывала к нему слабость, – посочувствовал Ришелье, отлично зная, что с самого раннего несчастного детства Людовика Мария Медичи не проявляла ни малейшего снисхождения к своему старшему сыну. – Герцог возражает, заявляя, что невеста – дурнушка. Он ищет брачного союза за границей. Это укрепило бы его позицию, повысило политическое влияние. – Ришелье сделал паузу. – Тем больше оснований не разрешать ему ничего подобного. Мадемуазель Монпансье – самый лучший выбор для герцога.

– Он хочет жениться из политических амбиций, – промолвил Людовик. – У него нет ни малейшей лояльности по отношению ко мне.

– Ему придется удовольствоваться ролью наследника трона Франции, – сказал Ришелье. – Примите мой совет, сир. Прикажите герцогу жениться на этой девушке и начните подготовку к брачной церемонии.

– Я не женюсь на этой уродине! – Голос Гастона звенел в ушах Анны. – У нее кривая спина!

Герцог расхаживал взад и вперед мимо высоких окон, в ярости стуча по полу тростью с золотым набалдашником. Выплеснув свой протест, Гастон круто повернулся к королеве. Анна сидела в нише у окна и смотрела на него. Солнце играло огнем в ее рыжих волосах. На ней было простое бледно-желтое платье с большим воротником из тонких кружев, сколотым у груди брошью из великолепных опалов и бриллиантов.

Бриджи и камзол принца были сшиты из бархата. Короткий плащ свисал с плеча. Темные кудри спускались на воротник, заканчиваясь «любовными завитками», ставшими столь популярными благодаря герцогу Бекингему. Черты его привлекательного лица были искажены вспышкой капризной ярости. Он остановился возле Анны, выбросив перед собой руку несколько женственным жестом.

– Моя дорогая сестра, разве вы не поддержите меня?

– Конечно, поддержу, – ответила Анна. – Мне хорошо известно, каково испытывать преследование этого дьявола, и я поддерживаю вас от всего сердца. – Анна оглянулась и увидела, как одна из ее дам подняла голову от вышивки: слова Анны дойдут до ушей Ришелье уже сегодня вечером. Герцог проследил за ее взглядом. Глаза его сузились, а губы надулись, и он неожиданно стал очень похож на Людовика, когда тот бывал в мстительном настроении.

– Ваша работа иглой раздражает меня, мадемуазель. Уходите! – Он знал, что Анна не может дать такой приказ, так как ей не повинуются, и отвесил королеве небольшой торжествующий поклон, когда фрейлина вышла из комнаты.

– Сейчас она, конечно, подглядывает в замочную скважину, но услышать ничего не сможет, – сказал он и сел рядом с Анной, положив обе руки на набалдашник трости.

– Как я уже говорил, я не женюсь на этой уродине, – повторил он тихо. – Гораздо легче приобрести жену, чем, уже имея, от нее избавиться. И будь я проклят, если в мои намерения входит сделать мадемуазель Горбатую Монпансье королевой Франции.

– Вы говорите так, будто король уже умер, – пробормотала Анна. Гастон внимательно разглядывал свою палку.

– Я слышал, что во время последнего припадка врачи не ручались за его жизнь, – заметил принц, понизив голос. – Он явно не крепок здоровьем, мой братец. И когда я наследую ему, в чем я нисколько не сомневаюсь, я намерен сам выбрать себе королеву

– Заранее ей завидую, – горько сказала Анна. – Обращайтесь с ней лучше, чем король со мною.

– Я в отчаянии от его обращения с вами. – Темные глаза искоса взглянули на нее. – Мне нетрудно понять, дорогая сестра, насколько скучна ваша жизнь. Должен сказать, что кое-кто из моих друзей, в том числе и месье де Шале, столь преданный герцогине де Шеврез, – все они пишут мне… а де Шале даже ездил в Брюссель, чтобы с ней встретиться… Так вот, как я говорил, мои друзья обсуждали, как тягостно вам живется, и мы пришли к выводу, что вам надо развлечься.