Любовь набирает силу - страница 23

Чтобы переждать долгий вечер, она суетилась на кухне Эбби и пекла печенье. Томас и Аарон принесли стулья и, облокотившись на подлокотники, смотрели на то, как она месит тесто в глубокой синей миске.

– А что ты делаешь? – начал Аарон.

– Печенье. Разве ты не видишь? – объяснил Томас брату. – Смотри, она положила сахар, яйца, масло и перемешала.

– А может, это пирог, – возразил Аарон. – Мама все это кладет в пирог.

– Сегодня я угощу вас печеньем, – сообщила Белинда.

– Каким? – поинтересовался Аарон.

– Печеньем с яблочным соусом, – ответила Белинда.

– М!м!м, – обрадовался Аарон. – Мое любимое– У тебя все любимые, – упрекнул его брат.

– Потому что они мне нравятся, – сказал Аарон, упрямо выпятив губу.

– Значит, они не любимые, раз все тебе нравятся, – заспорил Томас.

Белинда была не в том настроении, чтобы слушать детские препирательства.

– Это любимое печенье Эмми Джо. Понастоящему любимое, – сообщила она малышам.

– Ты печешь только для нее? – печально поинтересовался Аарон.

– Да, но не совсем. Она же не съест все! Мы дадим ей печенье, но вас я тоже угощу.

Аарон, кажется, был доволен.

– А когда она приезжает?

Белинда подняла глаза на часы.

– Через... через сорок два часа, – ответила она.

– Сорок два? Но ведь это очень!очень долго– А два дня? Так лучше?

– Два лучше, чем сорок... сколько?

– Сорок два.

– Да, два лучше, чем сорок два.

– Какой ты глупый! – перебил его Томас. – Она приедет, когда настанет срок. Не важно, как это назвать. – Затем он, видимо, минуту размышлял над своим заявлением и спросил Белинду: – А сорок два и два дня – это одно и то же?

Девушка улыбнулась.

– Два целых дня – это сорок восемь часов, но нам осталось ждать меньше двух дней. Значит, всего не сорок восемь,а сорок два часа, – объяснила она мальчикам.

– И все!таки это очень долго, – настаивал Аарон.

– Мы только сегодня утром получили телеграмму, – напомнила малышам Белинда.

– Сорок два часа – это много, – согласился с братом Томас.

– Уверен, что к тому времени ни одной печенюшки не останется, – заметил Аарон, наблюдая за тем, как Белинда выкладывает тесто на противень.

– А мы его спрячем, – предложила она.

Аарон заулыбался. Он любил секреты. Но потом он серьезно добавил:

– Спрячем, но немного.

Вынув из духовки первую партию печенья, Белинда налила два стакана молока и усадила мальчиков за стол. Каждому досталось по три печенюшки. Они ели и весело болтали,и Белинда подумала, что благодаря им долгие вечерние часы тянутся не так долго.

– А ты оставишь печенье для Коннела? – спросил Аарон.

– Для чего? – недоуменно спросила она.

– Не для «чего», – поправил Томас, – а для «кого». Папа говорит, что люди – это не «что».

Он замолчал, опустил печенье в молоко и положил его в рот.

– Коннел, – повторил Аарон.

– А, ты имеешь в виду мистера О’Коннела– Я так и сказал, – заметил Аарон и последовал примеру брата, утопив печенье в молоке. Но он еще не наловчился,и потому кусок песочного печенья упал в стакан, и ему пришлось бежать за ложкой.

– Так что, оставишь? – спросил он, когда вернулся.

– Не!е!ет. Он живет в пансионе миссис Лейси, и она ему готовит.

– Спорим, что он не ел такого печенья?

– Аарон, – нетерпеливо перебил Томас. – Иисус не говорил, что мы должны делиться со всеми.

– Не в этом дело, – поспешила объяснить Белинда. – Бог хочет, чтобы мы делились с другими людьми. Но иногда... – она почувствовала, что загнала себя в угол. Как объяснить это детям? Она быстро исправилась и заговорила на другую тему: – Не отнесете печенья вашему папе?

Он работает в кабинете и, наверное, охотно выпьет молока с печеньем.

Мальчикам эта идея понравилась. Она дала Аарону блюдце с печеньем, Томасу – стакан молока, и они промаршировали,чтобы отнести угощение отцу. К счастью, стакан держал более аккуратный Томас.

Когда Белинда закончила готовить, спрятала немного печенья, чтобы угостить Эмми Джо, и убрала в кухне, было уже поздно, и она собиралась ложиться в постель. Мысленно она вычеркнула этот день в календаре, понадеявшись, что завтра у нее будет много дел и срочной работы. «Я бесконечно рада, – сказала она себе, залезая в кровать, – что Эмми Джо не прислала телеграмму раньше!»