Любовь последняя... - страница 8
— Андре-ейка, — вдруг глухо сказала она и испуганно опустила недоеденный пшенничек на колени: — Накаркали мы с тобой: к нам кто-то идет! Военные…
— Не боись, — бегло взглянув, успокоил ее Андрейка, продолжая хрустеть хрящиком. — Шинели наши.
— Кому надо, тот запросто переоденется…
Из темноты будто вынырнули два солдата с винтовками, и один из них, высокий и сутулый, жмурясь от света фары, требовательно протянул руку к сидевшей ближе Любаше:
— Документы!
— У меня всех документов — брачное удостоверение! — убедившись, что это свои, смело пошутила трактористка, еще глубже нахлобучивая ушанку. И, посмеиваясь, пояснила: — Да и то — на хранении у свекрови… В горке с посудой лежит.
Солдат, не отвечая на шутку, повернулся к Андрею:
— Есть документ?
Андрейка положил мясо и хлеб на натрушенную солому и, расстегнув ватник, стал добывать из кармана комбинезона ту самую справочку, взять которую настоял отец. Сделать это быстро мешала завязанная рука. Несколько дней назад он все-таки слегка «чкнулся» ночью о плуг и поранил себе краешком лемеха правую ладонь. Герасимовна промыла свежий порез настойкой из березовых почек (которая, по ее уверению, помогает от всего!), и ранка действительно подсохла. Но чтоб не загрязнить ее, Любаша перед работой туго забинтовала ему правую кисть полоской чистой белой материи.
И вот теперь, заметив это, сутулый солдат вдруг быстро схватил Андрейку выше забинтованного запястья и, с силой отводя руку в сторону, грозно скомандовал:
— Встать! Руки из карманов!!
Другой солдат, даже в свете фары очень смуглолицый, рывком придвинулся вплотную и молча приставил штык к ватнику прицепщика.
— Да вы хоть скажите: кого ищите-то? — выкрикнула возмущенная Любаша. — Что ж вы так с безвинным парнишкой обращаетесь?!
Но ей не ответили, а сутулый солдат, прощупав карманы комбинезона, еще суровее спросил:
— Где тебя ранило? А ну, развяжи бинт!
— Да царапина это простая, — смущаясь, что Любаша так закрутила ему сущий пустяк, сказал Андрейка и быстро развязал руку. — О плуг это я недавно порезал… — Затем торопливо добыл из кармана удостоверение и, предъявив его солдату, криво улыбаясь от неловкости, растерянно сел на прежнее место.
Справка трижды переходила у солдат из рук в руки. Они поочередно изучали ее в ярком свете фары, испытующе поглядывая то на трактористку, то на прицепщика.
— Ну-ка, встань, — несколько сдержаннее сказал сутулый, не возвращая удостоверения. И когда Андрейка поднялся, — шапкой в темноту, косая сажень в плечах, — сутулый еще раз подозрительно его оглядел с ног до головы и, полуобернувшись к товарищу, вполголоса сказал:
— Будем брать?
— Конечно, лучше проверить…
Не меньше четверти часа воевала с ними горячая Любаша, отчаянно отстаивая своего помощника.
— Не дам! — шумела она на все поле, обеими руками уцепившись за ватник Андрея. — Нечего попусту таскаться ему с вами… Я вот, баба беременная (даже открыла она впопыхах свою тайну), всю осень на тракторе трясусь и ночами мерзну, а вы за здорово живешь нацелились прицепщика забрать?! А как же это пахать без прицепщика? А? Мужья наши воюют, да и то в каждом почти письме наказывают, чтоб колхоз непременно зябку поднимал! Вы, похоже, не знаете, как хлеб нужен фронту? Раз нам палки в колеса вставляете! Понаели брылы толстые, — запальчиво кричала она, хоть и видела, что солдаты скорее худощавы, — да и крутитесь тут, возле чужих баб… Бесстыдники! Не дам я вам уводить прицепщика — хоть стреляйте, а не дам! Нам срочно работать надо… Раз шестнадцать только ему и удостоверение у него законное, с печатью — нечего вам тут больше выверять. Не дам зазря его от машины забирать! Сказала «не дам» — значит и не дам!!
В конце концов солдаты хоть и очень неохотно, но отдали прицепщику его «законное удостоверение, с печатью». Но сам он ни на минуту не сомневался, что будь вместо красивой и горячей Любаши трактористом кто-нибудь еще, не помогла бы никакая печать, и ему бы шагать от машины под конвоем.
Даже в голосах невольно оправдывающихся солдат, уже мявшихся в нерешительности, он чувствовал потом что-то вроде того необъяснимого смущения, какое испытывал и он сам.