Любовь против мести - страница 13

— Ты просто используешь меня…

— Это ты используешь меня, — мрачно сказал он. — И не притворяйся, что это не так. Ты изголодалась по ласке, Оливия. Ты до сих пор дрожишь.

— Я замерзла.

— Ты твердолобая, как овца! Здесь очень жарко.

Его слова удивили ее. Она в самом деле желала его, но не понимала, почему. Хотела ли она использовать Мака? Соскучилась ли Оливия по мужской ласке, или Мак начинал ей нравиться?

Ее тело по-прежнему трепетало от его прикосновений, однако она решила не обращать на это внимания, и тихо произнесла:

— Я ухожу в твою спальню.

— Ты в самом деле этого хочешь?

Оливия этого не хотела, но ей следовало сделать шаг назад и овладеть собой.

— Я хочу именно этого.

— Хорошо, но если ты замерзнешь…

Оливия поднялась.

— Мне сейчас не помешает остыть.

С этими словами, даже не взглянув в его сторону, ушла в спальню Мака.

Мак проснулся от шума снегоочистителя и звонка в дверь. Похоже, дороги расчистили и наконец привезли мебель. Он поднялся с кресла и потянулся. Идя к парадной двери, Мак задался вопросом, спит ли еще Оливия или уехала на рассвете.

Он провел рукой по волосам.

Вспоминая, чем они с Оливией недавно занимались, Мак открыл дверь, и тут все его желания улетучились.

На пороге стоял Оуэн Уинстон. Судя по выражению его лица, он был готов убить Мака.

— Где моя дочь?

— Ты ужасно взволнован.

— Где моя дочь?!

Мак прислонился к дверному косяку и поднял бровь.

— Она в моей кровати.

Оуэн вытаращил глаза, а потом набросился на Мака с кулаками.

Оливия шла по коридору, чувствуя, как ломит тело. Немудрено, ведь большую часть ночи она провела в кресле. Будь у нее сейчас выходной, она отправилась бы в спа-салон на массаж и приняла бы ванну. Однако сегодня у нее множество дел, так что ванну ей удастся принять ближе к вечеру, когда она вернется домой. Подойдя к лестнице, она услышала мужские голоса.

— Приехало такси? — спросила она Мака. — Буксир приедет днем, так что тебе незачем…

Внезапно Оливия умолкла. Говорившие мужчины были рассержены и угрожали друг другу. Один из них был Мак, а другой — ее отец.

Сбежав по лестнице, она вышла в вестибюль и застыла на месте. Ее отец стоял, прижавшись спиной к стене, и смотрел на Мака так, будто хотел убить его. Мак стоял напротив, и вид у Мака был угрожающим.

— Что вы, черт побери, тут затеяли? — спросила она. Не дождавшись ответа, Оливия подошла к ним ближе и уперлась руками в бока. — Мак, прошу тебя, успокойся.

Его подбородок дрогнул. Не глядя в ее сторону, он произнес:

— Скажи своему отцу, чтобы не набрасывался на меня.

— Что? — она повернулась к отцу, положила руку ему на плечо и сурово спросила: — Что ты здесь делаешь, пап?

Оуэн посмотрел на нее и поджал губы.

— Нам нужно поговорить.

— Ты мог бы позвонить мне.

— Я звонил, но тебя не оказалось дома.

— Поговорим на улице. — Оливия была смущена из-за поведения своего отца. Кроме того, она не решалась встречаться взглядом с Маком после того, что между ними произошло ночью. Однако Оливия все-таки заставила себя взглянуть на него. — Извини меня…

Мак поднял руку.

— Не беспокойся, а просто выведи его отсюда…

— Не извиняйся перед ним, Оливия, — возмущенно сказал Оуэн, — он же просто чудовище и прелюбодей, каких…

Оливия не дала отцу закончить, а просто взяла за руку и вывела на улицу.

— Я вернусь в десять часов, когда привезут мебель, — бросила она Маку через плечо. — Положи ключ под коврик у входа.

Не дожидаясь ответа Мака, она повела отца к приехавшему по заказу такси. Она была разъярена и с трудом сдерживала злость. Оливия понимала, что отец хочет защитить ее, но в данном случае он нарушил все приличия.

Как только они оказались на некотором расстоянии от дома, она повернулась к отцу и мрачно произнесла:

— Скажи на милость, что ты здесь делаешь, пап? Зачем ты приехал сюда и набросился на Мака в его собственном доме?

— Он негодяй и…

— Он мог бы вызвать полицию. Черт побери, он и сейчас может это сделать! Честно говоря, я не стану его за это винить. О чем ты думал, когда приехал сюда?

Внезапно Оуэн растерялся. Он коснулся волос Оливии.

— Я пытался защитить тебя, дорогая, уберечь от ужасной ошибки, — он смотрел на нее с грустью. — Однако мне кажется, что я опоздал.