Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства, 1929-1939 - страница 14

, им всем показалось, что они смотрят в зеркало. Кстати, место в машине рядом с Тамарой де Лемпицкой на картине пустует. Новой женщине не нужны спутники.

Она сама знает, куда ехать. И где тормозить. В 1929 году к ней в мастерскую входит несметно богатый барон Рауль Куфнер, крупнейший землевладелец бывшей Австро-Венгерской монархии и любовник андалусской танцовщицы по имени Нана де Эррера, и она соглашается писать портрет его парижской пассии. Тамара де Лемпицка в ужасе оттого, как безобразно та одета, и поэтому просит ее раздеться. Теперь она приходит в ужас от того, как мизерна эротическая привлекательность этой женщины. И вот Тамара де Лемпицка впервые пишет свою визави именно такой, какой она ее видит, ничего не преувеличивая и ничего не сглаживая. За неслыханный гонорар от миллиардера она с почти демоническим наслаждением пишет картину, на которой его любовница выглядит страшной, зажатой и намного старше своего возраста. Когда барон снова приходит в мастерскую и видит на картине, как непривлекательна его возлюбленная и насколько симпатичнее художница, он сразу затевает роман с Тамарой де Лемпицкой. Получается, что она превратила заказной портрет в заказное убийство. Теперь она знает, что с помощью живописи можно получить что угодно и разрушить что угодно. В том числе любовь.

В 1929 году распадается брак Густафа Грюндгенса и Эрики Манн. Анализ фактов и эмоций неумолимо показывает, что это более разумное решение, чем их женитьба тремя годами ранее.

А дело было так: дочь Томаса Манна, открытая лесбиянка, писательница и актриса Эрика Манн познакомилась с актером Густафом Грюндгенсом, геем, в Гамбурге на репетициях пьесы «Аня и Эстер». Всего в пьесе четыре персонажа, две остальные роли исполняют Клаус Манн и Памела Ведекинд. Поначалу и Грюндгенс, и Эрика колеблются, не стоит ли им предпочесть Памелу, но потом всё же начинают встречаться, а некоторое время спустя обручаются и Клаус с Памелой – из-за разочарования, скуки или из хулиганских побуждений.

Вообще-то Грюндгенс в то время довольно счастливо жил с художником Яном Курцке: «Ян – мое альтер эго, – пишет Грюндгенс незадолго до свадьбы своим встревоженным родителям, – только гармония с ним дает мне силы для творчества». А затем он приветствует появление Клауса Манна на гамбургской сцене такими восторженными строками: «Молодое поколение нашло в лице Клауса Манна свой голос <…> С безжалостной любовью он показывает свое поколение – его мудрое невежество, скованную раскованность, чистую порочность. Мы должны любить этих людей, у которых есть столько любви, которые понимают всю болезненность собственных заблуждений. И в первую очередь мы должны любить певца этих людей». Как бы то ни было, сам Грюндгенс не следует собственному призыву и вместо певца любит его сестру. Свадьба в доме Томаса Манна не лишена пикантности – свидетелем выступает Клаус Прингсхайм, брат Кати Манн, который во время свадебного застолья довольно открыто флиртует с женихом. А невеста, то есть Эрика, предлагает провести медовый месяц в том самом номере отеля во Фридрихсхафене, в котором она месяцем ранее жила с Памелой Ведекинд; оттуда она немедленно пишет страстное письмо «любимой Памеле, которую я люблю безмерно». Но вскоре в гостиницу на помощь к молодоженам, которым непросто вместе, спешат Клаус Манн и Памела Ведекинд. Кроме того, они зазывают к себе в компанию симпатичного легкоатлета по имени Герман Кляйнхубер, который в одиночестве нарезает круги перед гостиницей. С этим пробегавшим мимо случайным знакомым, Грюндгенс в 1930 году проведет отпуск на Лаго-Маджоре (у Памелы к тому времени уже будет роман с Карлом Штернхаймом, а Клаус и Эрика останутся сами с собой).

Мать Кати Манн, Хедвиг Прингсхайм, с присущей ей стоической мудростью подытоживает: «Современный брак настолько странен, что, наверное, только сам Святой Дух поможет мне испытать радости прабабушки». После того, как квартет снова собрался во Фридрихсхафене, Эрика Манн и Грюндгенс поселяются в Гамбурге, в квартире на Обер-Штрассе, 125, а чтобы не забыть двух остальных, они дают своим кошкам имена из пьесы – Аня и Эстер.