Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 2 - страница 49
— Да, действительно, похоже, что это так, — суховато ответил Клайд. — И все-таки в восемьдесят…
— Полно вам, вы не выглядите на восемьдесят! Вам можно дать лет шестьдесят, не более! А многие шестидесятилетние мужчины переживают самые лучшие в своей жизни времена!
— Возможно, хотя я и сомневаюсь. Если это даже и так, не забывайте, что им действительно шестьдесят, а не с виду.
— Не всегда, — небрежно возразила Арманда. — Ах, да совсем не в этом дело! Ладно, не важно. Правда, дядя Клайд, мне так хотелось бы потанцевать с вами!
— М-да, тяжело сопротивляться столь соблазнительному приглашению. Однако, по-моему, лучше устоять.
Родни Эш вернулся с пуншем, а негритянский ансамбль заиграл «Я иду к Дублинскому заливу». Арманда, по-видимому, забыв, что минуту назад умирала от жажды, вскочила со своего места как раз вовремя, ибо к ней уже протягивал руки следующий партнер.
День рождения Арманды приходился на конец июля, и, когда она заговорила о его праздновании на Виктории, Клайд спросил, не разрешит ли она ему устроить этот званый вечер в Синди Лу. Она слегка заколебалась.
— Это очень любезно с вашей стороны, дядя Клайд, и я очень ценю ваше предложение. Но, стараясь не задеть ваших чувств, я хочу сказать: не кажется ли вам, что званый вечер — это нечто немного старомодное? А мне бы хотелось устроить что-нибудь поистине веселое и…
— Мы сделаем все, как тебе хочется, Арманда. И ты отнюдь не ранишь мои чувства. Должен признаться, что мне бы, конечно, хотелось устроить все по старинке. Но ничего не поделаешь: похоже, эпоха элегантности сменяется эпохой суматохи и веселья… А я так люблю элегантность и связанную с нею утонченность во всем. Ты… ты помнишь мою жену?
— Конечно! Она была самой красивой леди из всех, каких я только знала.
— Да, конечно, такой, как она, никто уже не сможет быть. Но почему-то я не предполагал…
— Что это изменение к худшему? Возможно, в глубине души мы с вами не такие уж разные, как вам кажется, дядя Клайд. Возможно, эти перемены только в наших привычках. — Арманда рассмеялась, а Клайд снисходительно улыбнулся. Даже не снисходительно, а одобряюще. — И возможно… Да что там возможно! Наверняка потом снова будут перемены, и на этот раз — к лучшему, — продолжила Арманда. — И все-таки…
— И все-таки, надеюсь, ты разрешишь мне устроить твой день рождения. Мы пригласим ансамбль из Нового Орлеана, будет много шампанского и джина, куча гостей. Все будет так, как ты скажешь.
— Хорошо, дядя Клайд. Если вы действительно хотите этого, то я не против. Потому что вы такой добрый! Ну, вы сами знаете!
Празднование дня рождения оказалось настолько веселым, что превзошло самые сокровенные надежды Арманды. Всю ночь гости танцевали под джазовый оркестр, специально для такого события доставленный из Нового Орлеана. Посередине стола водрузили огромную чашу с пуншем, чье содержимое, напичканное самыми изощренными приправами, постоянно пополнялось. Арманда предстала перед всеми в бирюзовом шифоновом платье, расшитом золотой нитью, с широким золотым поясом, в тон золотой ленте, скрепляющей ее роскошные черные волосы, и золотым серьгам. Когда в четыре часа утра она подошла к Клайду, чтобы пожелать ему спокойной ночи и за все поблагодарить, она была такой же свежей и веселой, как в восемь часов вечера, когда праздник только начинался…
В следующий раз он увидел ее, когда она вошла к нему в кабинет с бледным, как мел, лицом и спросила, видел ли он сегодняшнюю газету.
— Нет, пока еще не видел, — ответил он. — Должен признаться, что после твоего дня рождения я немного устал, поэтому решил отдохнуть и пока еще ничем не занимался. Садись, Арманда, выпей со мной джулеп.
— Вы читали об убийстве эрцгерцога сербского? Ну, прежде читали, я имею в виду… Вам известно об этом?
— Да, но это всего лишь очередной мятеж на этих Балканах. Два года назад там уже был один. Похоже, этим людям нравится убивать друг друга.
— Дядя Клайд, вы, верно, не понимаете, что я пытаюсь вам внушить. Франция вступила в войну… в войну с Германией. Мне надо возвращаться — я должна как можно скорее быть дома.