Любовь всесильна - страница 20

Глория почувствовала сильное волнение и вновь ощутила себя девятнадцатилетней девушкой, которую, как и прежде, тянет к этому человеку. Она ненавидела его, но с ужасом осознала, что ее тело отказывается ей повиноваться, откликаясь на его сексуальный призыв.

— Пойдем куда-нибудь, поговорим, — предложил Чейз и шагнул к ней.

Глория попыталась отступить, напуганная его натиском, но оказалась прижатой к конторке.

— В этом нет надобности, — ответила она сдавленным голосом. — Нам нечего сказать друг другу.

Их взгляды снова встретились, и она с испугом увидела, как глаза Чейза гневно сверкнули.

— Тебе, должно быть, претит мое присутствие, Глория, но нам есть о чем поговорить, тем более сейчас, — с иронией протянул он. — Я думаю, что следующие несколько недель тебе покажутся тоже очень интересными.

— Если вы рассчитываете остановиться здесь, мистер Нейл… то в отеле свободных мест нет!

Она отчаянно пыталась взять себя в руки, но ее голос все еще дрожал от потрясения.

— Ты так говоришь, но…

— Я менеджер, я знаю… — Служебное положение обязывало быть спокойной и вежливой, и самообладание частично вернулось к ней. — Полагаю, вам лучше уйти. — Она указала рукой на выход и прикусила губу, когда сильная мужская рука поймала ее запястье и больно сжала его. — Пустите! — прошипела она, пытаясь высвободить руку.

— Никто не сможет отделаться от меня взмахом руки, и уж, конечно, не меркантильная маленькая дрянь вроде тебя… — проворчал Чейз.

На его лице застыло такое выражение, что Глория пожалела о своем поступке: не стоило так бесцеремонно пытаться выставить его отсюда.

— Что ж, если хочешь обсуждать наш брак в фойе отеля, я не возражаю, — саркастически заметил он. — Уверен, что многих гостей это очень позабавит.

— Синьорина Глория, у вас все в порядке? — вмешался настороженный Франко.

— Да, да, не волнуйся, — быстро ответила Глория и огляделась. О Боже! Постояльцы как раз шли к обеду, и она со своими жалкими возражениями выглядела как кошка, схваченная за шиворот.

Франко продолжал недоумевать.

— Так вы — замужем за этим человеком? — И даже не дожидаясь ее ответа, разразился бурной тирадой в основном на тему — что скажет Данте.

Глория неслышно застонала, пытаясь несколько охладить пыл своего темпераментного помощника. Ей с трудом удалось слегка успокоить его, правда, пришлось признать, что Чейз — ее муж.

— Когда вы закончите свою дискуссию, — прервал их Чейз, пронзительно взглянув на Франко, — будьте добры, распорядитесь, чтобы мой багаж отнесли в апартаменты жены.

Все! Для Глории это была последняя капля. Она с трудом сдержалась, чтобы не крикнуть Чейзу «Заткнись!», понимая, что надо как можно скорее увести его из фойе, пока все кругом не узнали ее тайну.

— Следуйте за мной, — бросила она сквозь зубы и направилась к двери.

— Я знал, что ты все сделаешь правильно, дорогая. Глория — разумная девочка, — издевательски заметил Чейз.

В гневе женщина забыла про лифт и повела Чейза пешком на четвертый этаж. Ее ярость росла с каждым шагом. Достав ключ от своей комнаты, она отперла дверь, даже не взглянув, следует ли за ней муж, ворвалась в номер, швырнула сумочку на диван и повернулась спиной к окну.

— Что за дьявольскую игру ты затеял, Чейз? Как ты смеешь являться сюда и обсуждать мое поведение в присутствии служащих и гостей отеля? Кто дал тебе право заявлять на весь мир, что мы женаты?

Она была похожа на взбесившуюся фурию и от гнева и досады, охватившей ее, больше не могла держать себя в руках.

— Ты очень не догадлива, моя милая, — проговорил Чейз стальным голосом. — Я приехал, чтобы предъявить права на тебя как на свою жену.

Вот это наглость! Она задрожала от ярости.

— Не будь смешным! — воскликнула Глория. Ее голос дрожал от возмущения. — Прошло много лет, и ты не можешь вот так просто снова войти в мою жизнь! Я этого не потерплю!

Годами она ненавидела этого человека за то, что он растоптал ее девичьи мечты о любви, о семье. Но теперь она была старше, стала самостоятельной и независимой женщиной, и никакая сила не могла вернуть ее в жалкое положение жены Чейза.

Чейз, внимательно посмотрев на ее пылающее, разгневанное лицо, медленно пересек комнату и остановился перед ней в нескольких дюймах.