Любовная ловушка - страница 27

Коналл удивленно поднял брови. Его сердце сжалось.

– Любому мужчине не понравится, если его нареченная вдруг вильнет хвостом и сбежит, нарушив клятву.

– Да, он… огорчился, – Ив встала с пола с едва заметным вздохом, – но вскоре женился на другой. Насколько я знаю, они счастливы.

– Непостоянный у тебя жених, – с иронией заметил Коналл.

«Вернее, полный идиот», – сказал он себе.

– Он хороший человек, – возразила Ив. – Просто мы не подходили друг другу. И я поняла это раньше его.

– Почему? – спросил Коналл, ожидая услышать что-нибудь о любви, чести и благородных манерах, которых не хватало ее нареченному.

– Потому что я не хочу детей.

У Коналла перехватило дыхание. Он был настолько поражен, что сказал первое, что пришло ему на ум:

– Ты, конечно, шутишь, Ив.

– Нет, не шучу, – раздраженно ответила девушка, беря у него из рук кружку. Она выпила все до дна, а потом подошла к кувшину и налила еще. – Я пошла в монастырь, чтобы не рожать детей.

Наспех придуманный Коналлом план начал трещать по швам и рушиться прямо на глазах. То единственное, что он хотел получить от этой девушки, она как раз не хотела никому давать.

– Но… почему, Ив?

– Почему? Да потому что не все женщины хотят иметь детей, Маккерик, – отрезала она. – Роды – это игра со смертью. Я много раз видела, как они заканчивались. И гораздо чаще это была не радость, а трагедия. Моя собственная мать умерла при родах. Я не хочу, чтобы мой ребенок винил себя за мою смерть.

Коналл не знал, что сказать. Он думал о Нонне и их младенце. Ему было хорошо известно, каким горем могли закончиться роды. Но он никогда не думал об этом с позиции оставшегося в живых ребенка. Конечно, для юного сердца осознание того факта, что мать пожертвовала собой, давая ему жизнь, было тяжким испытанием. И он спрашивал себя, что могла бы чувствовать его дочь, если бы осталась жива.

Перед его взором вдруг предстала картина: маленькая темноволосая девочка – играющая, смеющаяся, живая, – но он тут же отогнал ее.

Теперь Коналл по крайней мере понимал, что Ив не хотела детей не потому, что испытывала отвращение к материнству, а потому что ее пугал сам процесс родов. Он увидел, как Ив налила себе в миску похлебки и нежно улыбнулась лежащей неподалеку волчице. Элинор довольно завиляла хвостом, разметая грязь на полу. Коналл в который раз удивился тому, что этой странной девушке из клана Бьюкенен удалось приручить самого дикого из лесных зверей.

«Она будет хорошей матерью», – подумал Коналл.

На следующее утро буря стихла. Поляна вокруг хижины, лес и вся долина, в которой она стояла, были засыпаны свежей снежной пудрой. Проснувшись, Ивлин почувствовала себя гораздо лучше. Слава Богу, на этот раз она была в кровати одна, но с раздражением отметила, что без теплого тела Маккерика она совсем замерзла. Грешница!

Маккерик уже встал и занимался хозяйством. Он до конца очистил овечий загон во дворе, выпустил Элинор на волю, чтобы та справила свою нужду, и докончил две ловушки, которые начал делать еще вчера вечером. Девушка тоже вышла на свежий воздух, а когда вернулась, горец вежливо спросил ее о самочувствии, и только потом пошел на охоту, попросив ее до его возвращения не уходить далеко от хижины.

Наконец-то Ивлин осталась одна. Она вымыла лицо и руки, прополоскала рот, расставила по местам те немногие вещи, что стояли на узкой полке. После этого девушка выкинула верхние ветки сосны из загона и немного подмела перед очагом.

Она оглядела пустую хижину. Поправила край шерстяного одеяла на кровати. Причесалась и заплела волосы.

Затем приготовила свежий отвар в кувшине и стала ждать возвращения Маккерика.

Ивлин не знала, плакать ей или смеяться. Прошло всего два дня с тех пор, как в хижине появился другой человек, а ей уже не нравилось одиночество. Дело не в том, что она и Маккерик подружились. Просто Ивлин нравилось, что в доме был кто-то еще, с кем можно было не разговаривать, если не хочется.

Девушка услышала, как Элинор залаяла снаружи. Радуясь, что у нее появилось хоть какое-то дело, Ивлин подошла к двери, открыла ее и посмотрела во двор.