Любовница - страница 34

Тэра рассматривала его четкий профиль. Она чувствовала, что могла бы смотреть на него бесконечно долго. Его классические черты вызывали ассоциации со статуями Микеланджело и портретами Гольбейна.

– У вас красивые волосы, – тихо проговорила она, остановившись взглядом на густых темных прядях, чуть посеребренных на висках.

Ксавьер посмотрел на нее пристальным серьезным взглядом, в глубине его холодных серых глаз блеснули сапфировые прожилки.

– Эти серебристые нити здесь и здесь, – сказала Тэра, глядя на его виски, – природа не могла бы расположить их лучше!

Ее глаза встретили взгляд Ксавьера – неотрывный, бездонный, интимный взгляд. Внезапно ее бросило в жар.

– Тэра, – сказал он негромким ровным голосом, – кроме музыки есть другие вещи.

Тэра замерла, пытаясь постичь глубинный смысл его слов. Она облизнула губы, ошеломленная тем, что вместо гнева чувствует облегчение, как будто с ее плеч свалилась тяжесть, как будто она получила право на непредусмотренную радость.

Все проблемы, путаница и неразбериха прошедших лет, месяцев и недель вдруг ушли прочь. Она не чувствовала ни страха, ни удивления. Казалось, этот момент пришел тем же самым неумолимым образом, каким сменяют друг друга времена года, – спокойно, неизбежно и естественно.

Ксавьер продолжал вглядываться в ее лицо, не делая никаких движений, не пытаясь дотронуться до нее. Его спокойное ожидание было более возбуждающим, чем миллион захватывающих дух объятий.

Тэра протянула руки и обхватила ладонями его лицо, плавно обводя его линии. Ее сердце стучало от примитивного влечения к этому суровому, безмерно талантливому мужчине, который, не отрываясь, смотрел на нее из-под полуопущенных век притягивающим, завораживающим взглядом.

Он привлек ее к себе и посадил на колени. Руки Тэры медленно скользили по его лицу, изучая мельчайшие детали. С легкостью дуновения ветерка она провела нежными подушечками пальцев по его тяжелым векам, затем по вискам и коснулась серебристых нитей волос.

По лицу Ксавьера пробежала судорога удовольствия.

Приоткрытые губы Тэры начали то же нежное путешествие вдоль его лица, которое прежде проделали ее пальцы. Она щекотала его кожу своим легким дыханием и шаловливыми, дразнящими движениями касалась кончиком языка мочек ушей.

Ксавьер обнял ее за шею и притянул к себе.

Неистовая дрожь пробежала по ее телу, когда их губы соединились. Она почувствовала прикосновение его языка, и теплая, темная волна подхватила и понесла ее.

Время медленно скользило мимо них.

Тэра слегка отстранилась и заглянула в глаза Ксавьеру. Ей казалось, что она смотрит ему прямо в сердце. Это соприкосновение глаз было глубоким и чувственным, как физическая ласка.

Она почувствовала, как что-то раскрывается у нее внутри в пульсирующем ожидании.

Она откинулась назад и улыбнулась.

– Сол, – нежно выдохнула она. – Сол…

– Тэра. Мой прекрасный эльф. – Его руки нежно перебирали пряди волос, обрамлявшие ее лицо.

Тэра взяла его ладонь и положила ее себе на шею.

– Ты уверена? – хрипло прошептал он, заставив ее сердце сжаться.

Прежде Тэра всегда видела в выражении лица Ксавьера бескомпромиссную, внушающую благоговение силу, соединенную с безжалостной решимостью. Она понимала, что человеку его масштаба, великому интерпретатору музыки, наверное, приходится быть жестоким надсмотрщиком в поисках совершенства. Но, глядя сейчас в его лицо, она видела гораздо больше – его острую восприимчивость, его способность сопереживать, его ранимость.

Они пристально смотрели друг другу в глаза. Казалось, они проникают друг в друга, соединяются, сливаются в единое целое.

– Куда? – спросил Сол со вновь обретенной властностью.

Тэра взяла его за руку и повела за собой наверх, в свою спальню.

Они скинули с себя одежду – старый свитер, джинсы, черную шелковую рубашку, дорогие итальянские туфли. Затем бросились в объятия друг друга.

Он как изголодавший дикий зверь, в изумлении подумала Тэра, когда он с жадностью набросился на ее тело, зарываясь лицом в ее плоть, стискивая руками, впиваясь губами, лаская языком.

Глядя на него, она видела, что, даже сбросив одежду, охваченный безрассудным желанием, он не потерял и малой толики своей властности. Его тело обладало одновременно твердостью железа и мягкостью бархата.