Любовница Леонарда - страница 16

– Вкусная штучка! Это ты в магазине купила?

– Нет, – сухо ответила молодая хозяйка, отстраненно взирая куда-то поверх кухонного пенала. – Сама испекла.

– Да? – нарочито удивилась гостья. – Молодец! А дай-ка мне еще одну булочку.

– Это была последняя, – развела руками Архелия. – Я пеку понемногу. У нас ведь особо-то и кушать некому…

– Не переживай! – рассмеялась Райка. – Теперь будет кому! Я люблю булки, пирожки, расстегаи, в общем, всякую выпечку. Если ты и вправду такая мастерица в этом деле, то я, пожалуй, подумаю, не попросить ли мне Павлушу оставить тебя дома.

– А я никуда и не собираюсь ехать! – пожала плечами Архелия, поморщившись. – Зачем мне?

– В Полтаву тебе нужно, крошка, в Полтаву! – хохотнула Сысоева. – Забыла, что ли? Ты же у нас учиться собралась. Или уже передумала?

– Ничего я не передумала! – буркнула девушка, зябко кутаясь в халат, хотя в доме было довольно тепло. – Но учиться я буду заочно.

– А это как отец прикажет! – гостья смерила ее с ног до головы ироничным взглядом и неодобрительно покачала головой. Затем, многозначительно помолчав, вкрадчиво прибавила: – Он, конечно, прислушивается к моим советам, ты ж понимаешь, надеюсь? А я могу и так посоветовать, и по-другому. Поэтому тебе не стоило бы дерзить мне…

– Хочешь сказать, что мой батька у тебе на поводке, как собачонка? Так, что ли? – подбоченилась Архелия. – Не шибко радуйся этому! Стоит мне рассказать, как ты совсем недавно хотела приворожить к себе Тараса Петровича, и твоей ноги больше не будет на нашем пороге!

Однако эти слова не очень напугали Сысоеву. Она, видимо, допускала подобный вариант развития событий и заранее продумала план свонй обороны.

– Дура ты, крошка! – ее голосок был снисходительно-елейным. – Да я скажу Павлуше, что ты просто хочешь мне досадить, вот и придумала эту историю с Короленко.

– А я приведу Евдошку, она все подтвердит! – не сдавалась девушка.

– Да кто ж поверит этой старой ведьме? – изумленно вскричала Райка. – Павлуше будет совершенно ясно, что вы с ней в сговоре.

– Посмотрим…

– И смотреть нечего!

Архелия подошла к самому столу и, с брезгливостью взглянув прямо в глаза наглой дамочке, обронила:

– Ты так в этом уверена?

– Абсолютно! – злобно отрезала Сысоева. И, вскочив с табурета, неожиданно выпалила в лицо несколько опешившей девушке: – Я тебе этого не прощу! Ты у меня, зараза, быстро окажешься в Полтаве, возле своей придурковатой бабули!

Молодая хозяйка вытерла ладонью лицо, на которое попали капельки слюны изо рта Райки, и, превозмогая дрожь в голосе, тихо, но твердо произнесла:

– Пошла вон, грязная сучонка!

– Что?! Как ты меня назвала?! – взревела гостья и, смахнув со стола на пол горку перемытых тарелок, бросилась в прихожую. – Ну, все, тебе кранты!

Оставшись одна, Архелия минут пятнадцать сидела на табурете у стола, стараясь успокоиться. Затем взяла веник и совок и принялась убирать осколки посуды, разлетевшиеся по всей кухне.

Райка нанесла упреждающий удар: что-то такое наговорила отцу про дочь, что тот, влетев вечером в дом, осыпал ее отборной бранью и надавал пощечин.

– Собирай вещи и дуй в Полтаву! – орал он, как полоумный. – Чтобы завтра же духу твоего не было в этом доме!

Приложив к разбитой губе бумажную салфетку, Архелия стояла посреди кухни и еле сдерживала слезы. Ее грудь высоко вздымалась, а лицо было бледным, как полотно.

– Никуда я не поеду! Слышишь, никуда! – заявила она, исподлобья глядя на Павла.

Он подскочил, вырвал из ее рук окровавленную салфетку и, толкнув в грудь, прокричал:

– Не смей мне перечить! Не доводи до греха, чертово отродье!

Девушка вскинула голову и твердо отчеканила:

– Ударишь меня еще раз, и я вызову милицию!

– Что?! – на лице отца отразилось крайнее изумление. – Ты что говоришь? Как ты… как смеешь?

– А ты как смеешь избивать меня? – спросила она, печатая каждое слово. – Связавшись с этой дрянью, ты превратился в зверюгу! Сысоева вертит тобой, как хочет! Сегодня из-за нее ты разбил мне лицо, а завтра она прикажет зарезать меня, и у тебя, старого кобеля, променявшего родную дочь на поганую шлюху, не дрогнет рука! Поэтому я просто обязана остановить тебя, пока не поздно! Я напишу заявление и в милицию, и в прокуратуру.