Любовница Витгенштейна - страница 54

Хотя, не являясь живописью, кот тоже может быть рыжим.

И, будучи рыжим, он заслуживает клички Рембрандт.

Которую даже такой видный авторитет, как Виллем де Кунинг, счел вполне подходящим именем в тот день, когда мой кот залез ему на колени.

Возможно, я не упоминала, что мой рыжий кот залез на колени Виллема де Кунинга.

Мой рыжий кот однажды залез на колени Виллема де Кунинга.

Кот сделал это в тот день, когда Виллем де Кунинг зашел в мой лофт в Сохо.

Я забыла дату этого визита, но думаю, что это было вскоре после того дня, когда меня навещал Роберт Раушенберг и я поспешно спрятала свои рисунки.

С другой стороны, если подумать, то причина, по которой Виллем де Кунинг одобрил кличку кота, могла в действительности быть связана не столько с рыжим цветом, сколько с тем, что Рембрандт был голландцем.

Сам будучи голландцем, де Кунинг, естественно, должен был чувствовать определенную связь с Рембрандтом.

Разумеется, речь идет не о семейных узах, поскольку о таковых наверняка было бы известно, если бы они существовали.

Виллем де Кунинг — потомок Рембрандта, можно было бы часто услышать.

С другой стороны, кто станет утверждать, что он не мог быть потомком кого-то, кто хотя бы раз встречался с Рембрандтом, о чем даже сам де Кунинг наверняка не знал бы?

Или даже кого-то, кто был учеником Рембрандта?

Конечно, немудрено было бы потерять след, после стольких-то лет.

Сколько людей могли бы догадаться, например, что родословную Марии Каллас можно проследить вплоть до Гермионы?

Собственно, нечто подобное могло бы быть тем более вероятным, если бы ученик, от которого происходил де Кунинг, сам так и не стал знаменитым, а ведь именно так обычно и происходит.

Более того, многие ученики не только не становятся знаменитыми, но даже, в конечном итоге, принимаются за совершенно другую работу.

Почему Виллем де Кунинг не мог быть потомком ученика Рембрандта, решившего, что у него нет будущего в качестве художника, и вместо этого ставшего, допустим, пекарем?

Естественно, что со временем потомки этого человека утратили бы всякое представление о том, что кто-то из их семьи когда-то был учеником Рембрандта.

Отец был учеником Рембрандта до того, как мы открыли кондитерскую лавку, — такие слова можно себе представить. Или даже: дедушка был учеником Рембрандта.

Однако, конечно, так бы перестали говорить задолго до того, как родился сам Виллем де Кунинг.

Вообще-то Клод Лоррен был кондитером, который решил стать художником, и можно биться об заклад, что вряд ли кто-нибудь из его потомков смог бы назвать человека, который научил его печь.

С другой стороны, то, что я говорила об учениках, не обязательно случается.

Взять хотя бы людей, упомянутых на этих страницах: ученик Сократа Платон, ученик Платона Аристотель и ученик Аристотеля Александр Македонский — эти трое, несомненно, стали знаменитыми.

Пусть даже кто-то нет-нет да задумается, как именно мог Аристотель называть Александра в те дни.

Сегодня утром мы занимаемся географией. Не соблаговолите ли подойти к карте и показать, где находится Персеполь, Александр Великий?

Кто прочтет для нас из «Илиады» отрывок об Ахиллесе, который на своей колеснице тащит по земле тело Гектора? Я вижу, ты тянешь руку, Алекс?

Но, как бы то ни было, меня также поражает, что Андреа дель Сарто был еще одним известным учеником, который упоминался совсем недавно.

Ну, и еще ученик Бертрана Рассела, тоже.

Вообще-то намного больше учеников, чем предполагалось, могли стать такими же известными, как их учителя.

Или даже более известными.

Например, у Гиберти был ученик по имени Донателло.

А Чимабуэ однажды взял в ученики мальчика, которого он заметил рисующим овец на пастбище, и этот мальчик превратился в Джотто.

Более того, у Джованни Беллини был ученик по имени Тициан и еще один по имени Джорджоне.

Хотя, честно говоря, некоторые учителя не слишком-то радовались подобным вещам.

После того, как Тициан стал таким же знаменитым, как Джованни Беллини, он взял себе ученика, но затем вышвырнул его, когда оказалось, что ученик может стать таким же знаменитым, как он.

Что все равно не помешало Тинторетто стать таковым.