Любовница Витгенштейна - страница 65
Хотя вообще-то я понятия не имею, почему я продолжаю говорить о восьми или девяти коробках.
В подвале одиннадцать коробок с книгами.
Разумеется, такого рода ошибку в оценке можно допустить во многих подобных ситуациях.
И она затем остается в голове на некоторое время, даже когда человек уже знает о ней.
Ну, как я только что продемонстрировала.
Между прочим, все книги в подвале имеют свой особый запах сырости.
Я понятия не имею, как можно это описать, но это запах сырости, свойственный именно книгам.
Во всяком случае, это касается тех книг в одной коробке, которую я открывала раньше — той же самой, что я снова открыла вчера.
Вероятно, я не упоминала, что открывала одну из картонных коробок раньше.
Однако вряд ли кто-то стал бы говорить, что в одиннадцати картонных коробках в подвале дома на пляже находятся книги, если бы не выяснил этого, открыв по крайней мере одну из них.
На самом деле, несомненно, нужно было открыть все одиннадцать коробок, прежде чем говорить о них подобным образом.
Следовательно, я все еще исхожу из крайне ограниченных данных.
Хотя, честно говоря, весь этот вопрос никогда не интересовал меня особенно сильно.
На самом деле перемещение ржавой газонокосилки с целью открытия хотя бы даже и той же самой одной коробки могло быть всего-навсего способом скоротать вчера время.
Как только я оказалась в подвале без всякой причины для того, чтобы оказаться там, как я уже отмечала.
Будь я в ином расположении духа, я могла бы все-таки переместить бейсбольные мячи.
И в этом случае очень вероятно опять же, что мое плечо не болело бы так, как оно болит сейчас.
На этот раз, однако, я даже полистала книги, чего не сделала в первый раз, когда открыла ту же коробку.
Ну, в тот раз я вообще не двигала газонокосилку, так что было трудно пролистать книги, даже если бы я захотела это сделать.
Однако все, что мне хотелось сделать в тот раз, это узнать содержимое коробки.
Вчера я вынула книги из коробки.
За исключением одной, все они были на иностранных языках.
Большинство — на немецком языке, хотя и не все.
Единственная книга не на немецком или каком-либо другом иностранном языке была переводом «Троянок» Еврипида с греческого на английский.
Гилберта Мюррея.
Я думаю, что переводчика звали Гилберт Мюррей.
На самом деле сейчас я не уверена, что проверяла.
Однако можно обнаружить, что многие греческие пьесы переводил Гилберт Мюррей.
Более того, кажется, я даже однажды уже обсуждала эту тему.
Впрочем, возможно, все-таки удивительно, что я не уделила больше внимания переводу, ведь это была единственная из той коробки книга, в которой я смогла прочесть хоть что-то.
Хотя вообще-то я также умею читать по-испански.
Или, пожалуй, мне следовало бы сказать, что я когда-то умела читать по-испански, но не пробовала делать это уже много лет.
И, честно говоря, даже когда я делала это, я читала по-испански не особенно хорошо.
Две книги из коробки были на испанском.
Одна из них была переводом «Пути всякой плоти».
Вообще-то, если подумать, мне было не так-то просто ее узнать.
В сущности, оттого, что в названии использовалось слово carne, и я поначалу думала о carne в значении мяса.
Конечно, название «Путь всякого мяса» не показалось мне подходящим для книги.
Трудность, однако, сохранялась лишь до тех пор, пока я не заметила, что книгу написал Сэмюэл Батлер.
Естественно, было очень сомнительно, что известный тебе автор, уже написавший книгу под названием «Путь всякой плоти», мог также написать книгу под названием «Путь всякого мяса».
Или же предположить высокую вероятность обратного утверждения.
Тем не менее должна признать, что путаница имела место быть, пусть и недолго.
Другая книга на испанском языке не являлась переводом, а была написана на этом языке. Ею оказался томик стихов Хуаны Инес де ла Крус.
Ну, Хуана Инес де ла Крус — это еще один человек, которого я, кажется, упоминала ранее.
Причина, по которой мне так кажется, состоит в том, что Хуана Инес де ла Крус была мексиканкой, а я совершенно определенно уже писала о том, что когда-то жила в Мексике.
Живя в Мексике, немудрено познакомиться с именами некоторых мексиканских поэтов, даже если не очень хорошо читаешь на том языке, на котором они писали.