Любовница Витгенштейна - страница 67

Однако, учитывая все обстоятельства, я все же не считаю, что мое прочтение биографии Брамса было достоверно установлено.

На самом деле меня только сейчас осенило, что все известные мне о Брамсе факты можно было узнать с конвертов грампластинок.

Возможно, я еще не упоминала, что я читала конверты грампластинок.

Однако такое случается.

Ну, точнее, случалось, так как теперь можно с достаточной уверенностью утверждать, что я не читала конвертов грампластинок уже почти столько же лет, сколько я не читала книг.

Тем более что в этом доме нет грампластинок.

Ну, проигрывателя тоже нет, если уж на то пошло.

На самом деле это могло удивить меня, когда я впервые оказалась в доме, хотя это не то, о чем я всерьез думала с тех пор, как я, возможно, впервые подумала об этом.

Да, как я вдобавок говорила, я все равно не включала никакой музыки с тех пор, как избавилась от багажа, содержавшего, естественно, такие вещи, как генераторы для обеспечения работы таких вещей, как проигрыватели.

С другой стороны, ничто из этого не учитывает ту музыку, которую я слушала в своей голове.

Ну, или даже в некоторых автомобилях, когда я включала зажигание, а кнопка пуска кассетной деки оказывалась нажатой.

Услышать в таких обстоятельствах Кэтлин Ферриер, исполняющую оперу Винченцо Беллини, это, разумеется, совсем не то же самое, что принять сознательное решение послушать Кэтлин Ферриер, исполняющую оперу Винченцо Беллини.

Хотя сейчас мне все-таки вдруг пришлось задуматься, действительно ли то, что я знаю о Брамсе, было написано на оборотной стороне конвертов грампластинок.

Например, о его отношениях с Жанной Авриль или, скажем, с Кэтрин Хепбёрн.

Или, если уж на то пошло, откуда я знаю, что Бетховен иногда исписывал нотами стены своего дома, если не мог быстро отыскать бумагу?

Или что Георг Фридрих Гендель однажды пригрозил сопрано выбросить ее из окна, потому что она отказывалась петь арию так, как он ее написал?

Или что, когда Чайковский впервые дирижировал оркестром, он был уверен, что у него отвалится голова, и потому держался за голову одной рукой в течение всего концерта?

Ну, или, если взять совсем другой пласт, то стал бы кто-нибудь, составляющий тексты для таких конвертов, упоминать о том, что Брамс, как известно, носил в кармане конфеты, чтобы раздавать их детям, когда он посещал дома, в которых были дети?

Разумеется, человек, составлявший такие тексты, ни за что не написал бы, что одним из детей, которым Брамс иногда давал конфеты, вполне мог оказаться Людвиг Витгенштейн.

Возможно, я не упоминала, что одним из детей, которым Брамс иногда давал конфеты, вполне мог оказаться Людвиг Витгенштейн.

Но, честное слово, Брамс часто бывал в доме Витгенштейнов в Вене, когда Людвиг Витгенштейн был ребенком.

Итак, если правда, что Брамс был известен тем, что носил в кармане конфеты, чтобы раздавать их детям, когда он посещал дома, в которых были дети, то вполне вероятно, что Людвиг Витгенштейн был одним из детей, которым он давал конфеты.

Более того, вполне возможно, что именно это было на уме у самого Витгенштейна спустя все эти годы, когда он сказал, что не нужно много денег, чтобы подарить хороший подарок, но нужно много времени.

Я имею в виду, что если человек, которому Витгенштейн хотел подарить подарок, был ребенком, то он, естественно, мог решить этот вопрос в точности так, как это обычно делал Брамс.

Однако никто не прогуливается по Кембриджу с конфетами в кармане, чтобы дать их Бертрану Расселу или Альфреду Норту Уайтхеду.

Впрочем, сейчас можно было бы пожалеть, что вчера Витгенштейн не пришел в подвал помочь мне с этим словом Dasein.

Ну или даже с тем другим словом, «бриколаж», которое крутилось в моей голове, когда я проснулась в то утро.

Или же с целым предложением, которое я повторила про себя, наверное, раз сто, чуть позже, о мире, который представляет собой все, что имеет место быть.

Разумеется, если Витгенштейн действительно был так умен, как считалось, то он наверняка смог бы сказать мне, имело ли это какой-либо смысл.

С другой стороны, как я опять-таки читала однажды о Витгенштейне, он размышлял так напряженно, что можно было увидеть, как он это делает.