Любовник - страница 13

Лишь к концу года, когда между нами разразилась настоящая война и я перед всем классом сказала ему: «Жаль, что тебя не убили вместо нашего прежнего учителя», а он побежал к директору, — только тогда он узнал об этом, но было уже поздно и для него, и для меня.

Куда только не попадал я во время своих настойчивых, непрекращающихся поисков! Однажды утром даже оказался в армейском отделе, занимающемся поисками пропавших без вести. Это случилось зимой, в один из по-весеннему ясных дней. Мне вдруг опротивело в гараже. Рабочие-арабы сидели под навесом и поедали свои лепешки, смеялись и напевали в такт музыке, звучавшей из приемников, установленных в машинах. В утренней газете мне попалась на глаза статья об армейском отделе, занимающемся пропавшими без вести, — как он работает, какие в его распоряжении имеются средства, каких успехов он достиг. И вот я уже там, сижу в комнате ожидания рядом с парой тихих стариков.

Я думал, что это дело нескольких минут, сообщу его имя, чем черт не шутит…

Это было уже после большой неразберихи, после возвращения пленных и знаменитых скандалов. Были сделаны выводы из ошибок и создан целый аппарат, разместившийся в больших бараках в роще возле Кирии.[5] Большинство служащих были офицеры — мужчины и женщины. Там же имелся пункт первой помощи с врачом и медсестрами. На столах множество телефонов, а на площади снаружи теснится по крайней мере с десяток военных машин. Я ждал недолго. Женщина-офицер ввела меня в один из кабинетов, обставленный не как военное учреждение, а как жилая комната. За письменным столом сидела очень симпатичная женщина в чине майора, а около нее — еще две женщины, чином пониже. Все они внимательно выслушали мой рассказ.

А история моя была довольно странной.

Разве мог я сказать им, что ищу любовника моей жены? Я сказал — друг.

— Друг? — немного удивились они, но как будто вздохнули с облегчением. — Только друг?

— Друг. Знакомый.

Они не стали выговаривать, что это я вдруг ищу тут друзей и по какому праву. Лейтенант вынула новую папку и передала ее майору. Там уже лежало несколько чистых анкет. Какая оперативность, вежливость и терпение!

Я сообщил его имя и адрес, рассказал, что он прибыл в страну несколько месяцев назад, упомянул о наследстве и о его бабушке, потерявшей память и лежащей в больнице. Они записали каждое слово. Все это заняло лишь десять строк, написанных круглым женским почерком. Я замолк. Что еще мог я рассказать? У меня не было его фотокарточки, я не знал ни его армейского номера, ни номера его паспорта, ни имени его отца. И не было у меня, разумеется, никакого представления о том, в какую часть он был направлен. Как и раньше, я сказал им:

— Может быть, он вообще не добрался до фронта, может быть, его вообще не мобилизовали. Это мы, в сущности, послали его в армию. Но со второго дня войны он исчез. Не провалился же он сквозь землю! Надеюсь, я не напрасно занимаю ваше время?

— Нет, что вы, — запротестовали они. — Надо проверить.

Они уже не были так сильно загружены делами.

Молоденькая младший лейтенант была послана с моими данными в помещение с компьютерами, две другие вытащили особую анкету для записи подробностей и внешних примет — цвет волос, рост, вес, цвет глаз, шрамы, особые приметы. Я начал описывать его. Понятно, я ни разу не видел его голым. Я только друг. Сказал что-то о его улыбке, о движении рук, о манере говорить.

Они внимательно слушали. У майора из прически все время выбивалась прядь волос, и она отбрасывала ее с глаз мягким движением, от нее исходил необыкновенный свет, настоящая красавица. Говорит тихим голосом, в руках маленькие компьютерные карточки, задает мне странные вопросы. Может быть, у него был шрам на правой щеке или золотые зубы в нижней челюсти? Потом советуется с лейтенантом, которая подает ей дополнительные карточки. Я понял вдруг: у них есть данные о еще не опознанных трупах и они хотят предложить мне какой-нибудь из них вместо него. Нет, так не пойдет.

Мне захотелось уйти. Дурацкая идея — искать его тут. Но ход дела уже не остановить. Подошла девушка-офицер, посланная к компьютеру, держа в руках длинный лист бумаги, выданный машиной, с записью всех носящих фамилию Ардити и служивших в армии за последние годы. Только одного из них звали Габриэль, пятидесяти одного года, жил в Димоне, освобожден из армии пять лет назад по состоянию здоровья. Они, разумеется, не думают, что это тот человек, которого я ищу, но если все-таки надумаю его повидать, то мне немедленно предоставят машину с шофером и отвезут в Димону.