Любовное сафари - страница 34

– Сара! – донеслось из-за дверей.

Сара вздрогнула. И теперь, годы спустя, требовательный голос матери оказывает на нее то же действие. Она опаздывает к ужину, и мама недовольна.

Сара схватила первое, что ей попалось под руку. Льняное платье, которое спереди застегивается сверху донизу на длинный ряд пуговиц. Милое платье, если подумать, но Сара, помнится, никогда его не носила. Потому лишь, что выбрала его мама. Надену это, решила Сара, мама будет рада. Она быстро влезла в платье. Застегнула пуговицы. Нижние лучше не застегивать, отметила она. За эти годы Сара несколько раздалась в бедрах, но если пуговицы расстегнуть, это не будет заметно. А когда она сядет за стол, можно будет расстегнуть еще пару пуговичек снизу. Под скатертью никто не заметит, а она хоть сможет быть спокойна, что платье не треснет по швам.

Сара выскочила на лестницу и буквально столкнулась с матерью нос к носу. О нет, только не сейчас! Чего ради тогда она бродила по темной набережной, пытаясь отгородиться от семейных проблем!

– Мама, – тщательно подбирая слова, начала Сара. – Мы обязательно продолжим нашу маленькую дискуссию, но сейчас не самый подходящий момент. Папа ждет нас к ужину.

– Дискуссию? – удивилась мама. – А-а, поняла. Конечно. Я не за этим к тебе поднялась. Пойдем скорее, у меня для тебя сюрприз. Надеюсь, ты обрадуешься.

Сару охватили самые недобрые предчувствия. И она не обманулась.

Деннис Флемминг сидел за обеденным столом семейства Мэрфи, словно аршин проглотил. Время от времени он украдкой поглядывал на Сару, которая сидела напротив, и вид у нее был такой, словно она столкнулась с привидением.

Нет, он не привидение, он всего лишь беспечный мотылек, накрепко схваченный лепестками хищного растения. Когда эта холеная дама обратилась к нему после лекции в загородном клубе, он не в силах был отвертеться. Она уверенно направила его в свой роскошный лимузин вместо заказанного и уже ждущего его такси, а потом, доставив сюда, усадила за стол. И все это, ни на шаг не отступив от правил хорошего тона.

– Так забавно получилось, – говорила теперь миссис Мэрфи. – После того, как мы с Адель посмотрели утреннюю программу, она пригласила нас всех в свой загородный клуб на семинар. Мы рассчитывали, что у тебя, Сара, будет возможность как-то подправить свою репутацию, я потому и поехала.

При упоминании имени Адель миссис Мэрфи выразительно взглянула на Сару.

– Конечно, я и представить себе не могла, что ты просто-напросто откажешься от выступления. – Она отпила глоток вина. – И в очень неуклюжей форме, кстати сказать. Нужно было хотя бы сказать, что заболел кто-то в семье.

Сара удивленно подняла брови.

– Но эту ложь мгновенно бы разоблачили, едва только ты появилась бы в клубе.

– Я не имела в виду, что больна я!

– Но ты сразу же дала бы понять, что никто другой также не болен.

– Тебе нужно было просто меня предупредить. Но, я вижу, ты сегодня в своем обычном расположении духа.

И Деннис не сомневался, что сегодня у Сары есть причина быть в дурном настроении – он сам. Он медленно и аккуратно положил себе в тарелку рис и передал блюдо крупному, темноволосому, симпатичному мужчине – доктору Ричарду Мэрфи. Как выяснилось, он один из самых популярных специалистов по косметическим операциям на Восточном побережье. Передавая блюдо, Деннис макнул кончик галстука в какую-то рыбу. Украдкой озираясь, он поспешно промокнул жирное пятно льняной салфеткой. Кажется, никто не заметил. Сара со злостью и отвращением ковыряется в своей тарелке, доктор Мэрфи с улыбкой поглядывает на жену, которая распространяется о том, что она впервые попала в этот клуб и как там чудесно.

Деннис чувствовал себя неловко, невольно заглянув за ту черту в жизни Сары, за которую она по своей воле не впустила бы его. По ее раскованным манерам, по ее свободным взглядам он предполагал, что она принадлежит к небогатому среднему классу, причем к той его части, которая не слишком-то считается с общепринятыми нормами. Как его собственные родители, например. К его удивлению, оказалось, что семья Сары – оплот консерватизма. Впрочем, чему он удивляется, его собственные родители часто говорят, что его им подбросили: у них просто не мог вырасти такой старомодный, правильный, скованный условностями сын.