Любовный напиток - страница 13

Марко ни о чем не спрашивает, пожимает мне руку с такой силой, что на какое-то мгновение я перестаю ее чувствовать, и начинает молча помогать мне.

Через час мы наконец перетаскиваем все вещи в шлюпку — изнурительная работенка! — которая должна доставить их на борт яхты, пришвартованной в открытом море, и наконец готовы к отплытию.

— А я вон на той поплыву, — говорит он, указывая на двухмачтовое суденышко довольно плачевного вида. — Хочешь со мной?

— С удовольствием! — Я иду за ним по трапу, даже не пытаясь скрыть свою бурную радость.

Во время плавания он не произносит ни слова. Курит сигареты без фильтра и отдает мне приказания, которые я просто не в состоянии выполнить, потому что никогда не плавала на парусной лодке. Я не знаю, что такое бизань, и ко всему прочему я неуклюжа как тюлень.

Мы заплываем в пустынную бухту: она напоминает рекламу тура «всё включено», в том числе и мечты. Но если я закрою глаза, то банальный набор «голубое небо, синее море, огромная лодка и красивые женщины» исчезнет, чтобы освободить место для поэтической реальности. Слабый ветер с солоновато-горьким привкусом, волны, мягко разбивающиеся о борт корабля, чайки, соленая и влажная кожа.

Мы плыли не тем же маршрутом, как все остальные, и потому прибыли на место встречи первыми. Ложимся на палубе спиной к солнцу.

— Я преподаю статистику в Римском университете. Взял отпуск, потому что женщина, с который я прожил девять лет, бросила меня. До сих пор не могу в себя прийти.

— А я недавно ушла от мужа. — (И, кажется, влюблена в женатого мужчину.)

Он пододвигается, убирает рукой мои волосы и начинает целовать меня в шею. Он нежен, пахнет табаком и морской солью. Стягивает трусики от купальника, обнажая меня. Потом медленно раздевается сам, я слышу это, но не вижу, потому что до сих пор лежу на животе. Я не поворачиваюсь, он ложится сверху и входит в меня с вожделением, печалью, тоской, благодарностью. Я просто принимаю его: мое участие не требуется, не нужно ничего делать.

Закончив, он перекатывается на бок и натягивает джинсы. Потом он снова надевает на меня купальник, и я сажусь рядом с ним любоваться морем.

Через несколько минут вдалеке возникают очертания катера, приближающегося к нам. Число барби возросло, рядом с пятидесятилетним мужиком мелькают уже три или четыре красотки «плоский живот — пышная грудь». Отличный прыжок, достойный олимпийского чемпиона, и через четверть секунды они уже стоят на нашей лодке (Марко даже издали выглядит просто потрясно). А вот и мы, мы снова здесь! Как будто пластинку заело, опять и опять повторяется припев моей жизни. Богини загорают, причесываются, смеются, обступив мрачного красавца, который шутит, флиртует, оценивает. И я на этом фоне медленно выцветаю, как старая фотография, почти совсем исчезаю.

— Из Ри-и-и-ма? А я тоже живу в Риме, в Париоли.

— Какое совпадение! Ты знаешь Домитиллу? Мы с ней как сестры! Значит, ты тоже будешь на сентябрьской вечеринке…

— Дай затянуться!

Он подносит ей сигарету ко рту, пальцы слегка касаются губ, она медленно выдыхает, глядя ему в глаза; и если после этого между ними ничего не будет, можете повесить меня вон на той мачте!

— А где стоит твоя яхта?

— В Марчана Марина.

— Невероятно! А мы живем в Габбьяно Адзурро. Значит, сегодняшний вечер мы проведем у тебя!

И вот наконец закат этого странного дня.

— А ты тоже придешь вечером? — спрашивает Марко, протягивая мне рюкзак.

— Нет, я живу в Дзанка, и у меня нет машины.

— Понятно. Ну пока.

Наконец-то я дома, сижу на террасе, глядя на море, со стаканом холодного вина в одной руке и с помидором в другой: мой любимый ужин. Я разговаривала с Гвидо, своим… любовником? женихом? почти возлюбленным? Торопливый разговор по телефону во время рекламы между двумя сериями «Лодки любви». Трогательный момент. Я и не думала, что буду так по тебе скучать. Звонок в дверь, иду открывать.

— Сестренка! Не можешь поверить своим глазам? Да, это я, во плоти, так сказать.

Он обнимает меня, слегка приподнимая над полом. Это Микеле, мой брат, двухметровый девятнадцатилетний ватерполист: пойди он в телохранители, его могло бы ждать блестящее будущее.