Любовный пасьянс - страница 40

— Вы мне обещали рассказать, чем же вас так привлекла королева Мария, — напомнил Володя. — Я бы понял, если бы вашим детским идеалом была королева Марго или даже Анна Австрийская — все в детстве увлекаются «Тремя мушкетерами».

— Я скажу, — Алена смущенно улыбнулась, — только не смейтесь. Мне ее жалко.

— Королеву? — Такого ответа он явно не ожидал. — Что же ее жалеть? Из всех королев жалеют одну Марию-Антуанетту, да и то потому, что ей отрубили голову.

— Ну да, — сказала Алена, — а если бы вы знали французскую историю лучше, то еще больше бы удивились. Мария Медичи сама организовала убийство своего мужа, Генриха Четвертого.

Володя усмехнулся:

— Действительно, не знал. Да уж, достойный жалости объект вы себе выбрали!

Алена рассердилась:

— И правильно сделала! Он относился к ней, как к инкубатору, — родила сына и пошла вон! Совершенно не считался ни с ее желаниями, ни с ее достоинством и вообще держал за полную дуру. А она, между прочим, была отнюдь не глупа. Что и доказала впоследствии, когда в качестве регентши управляла Францией.

— Успешно управляла? — насмешливо спросил Володя.

— Франция не развалилась. И вообще, этой стране во все времена женское правление шло только на пользу.

Алена чувствовала, что начинает заводиться. Володя подозрительно взглянул на нее:

— Да вы, никак, феминистка?

Алена досадливо поморщилась:

— Ну вот, так я и знала!

— Что?

— Стоит высказаться в смысле «женщина тоже человек», как тебя тут же объявят феминисткой.

— А что тут такого?

Алена пожала плечами:

— Ничего. Но у мужчин это звучит как ругательство.

Городецкий улыбнулся:

— Что вы, я ни в коем случае не хотел вас обидеть.

— Спасибо, — Алена тоже улыбнулась, но довольно саркастически.

Дорожка между кустов вывела их на берег небольшого искусственного пруда с фонтаном посередине. У берега стояли белые и синие кресла для желающих отдохнуть и неспешно полюбоваться видом на дворец.

— Присядем? — предложил Володя.

Алена не отказалась. Она не привыкла так долго гулять, и ее бедные ноги давно уже ныли и гудели.

Городецкий заплатил служителю за два кресла и галантно предложил Алене выбрать место по вкусу. Выбор был не слишком велик: почти все кресла были заняты.

Когда они наконец уселись, Володя продолжил прерванный разговор:

— Однако вы так и не ответили — вы феминистка?

Дался ему этот феминизм! Алена неохотно сказала:

— Смотря что подразумевать под этим словом. Я не возражаю, когда мне мужчина помогает надеть пальто, или подает руку при выходе из автобуса, или открывает передо мной двери. Мне это нравится, и от таких женских привилегий я отказываться не собираюсь. Но если от меня требуют полного постирочно-готовочно-уборочного обслуживания по принципу «место женщины на кухне» — тогда извините. Я тоже человек, тоже работаю и тоже имею право на отдых!

В Аленином тоне помимо воли прозвучала нотка горечи. Володя внимательно посмотрел на нее:

— А требовали?

Алена усмехнулась:

— А от кого не требовали? Любая женщина, вышедшая замуж, рано или поздно с этим сталкивается. Причем скорее рано, чем поздно. Все мужья в этом смысле одинаковы.

— И ваш муж — не исключение?

— Был, — уточнила Алена. — У меня давно уже нет никакого мужа, спасибо.

— Спасибо за что? — не понял Володя.

Алена невесело усмехнулась:

— За то, что его нет.

Некоторое время они сидели молча, разглядывая зеленые кусты живой изгороди, тянувшейся по другую сторону пруда. Потом Городецкий спросил:

— А если бы вас при этом освободили от работы?

— В смысле? — не поняла Алена.

— Ну, если бы муж вам сказал: «Дорогая, занимайся домом и хозяйством, а о деньгах не беспокойся, я тебя обеспечу». Тогда как?

Алена пожала плечами:

— Ну, от материальной поддержки я никогда не откажусь, это нормально. Женщина не должна вкалывать как лошадь, работа только тогда ей полезна, когда делается в удовольствие. Но совсем бросить работу и стать полной иждивенкой? Да ни за что на свете! «Милый, дай мне, пожалуйста, денег на губную помаду или на другую мелочь» — фраза не из моего лексикона.

— По-моему, вполне естественная для женщины фраза.

В глазах Городецкого зажглись насмешливые огоньки, однако Алена этого не заметила и возмутилась: