Люди хаоса - страница 3

КОРОБОВ. Теперь не даст. Калинычу контракт ещё на год продлили.

СЕМЁН(машинально). Ух ё!.. (Спохватившись.) Поздравляю.

КОРОБОВ. Так что смекай, чё шефу скажешь. Про своё будущее. Я тебе, Семён, конечно, как родственнику помогаю, но у меня уже аргументы кончились… Знаешь, вот чувствую себя, как маленький засранец, который по карманам мелочь натырил, а его застукали. И чего говорить – вообще непонятно!.. (Смотрит Семёну в глаза.) Ну, чё у тебя глаза красные? Бухал вчера? Только врать не надо.

СЕМЁН. Клянусь – ни грамма! Могу даже дыхнуть. Хы!..

Семён дышит Коробову в лицо, тот морщится и отворачивается.

КОРОБОВ. Семён, блин!.. Ты чеснок лопатой жрёшь, что ли? Специально, блин?

СЕМЁН(сдерживая улыбку). Виталик, это я для профилактики. Осень, блин. Насморк, блин.

Коробов взрывается и кричит Семёну в лицо, размахивая руками и краснея от натуги, но всё равно это выглядит как-то неестественно.

КОРОБОВ. Издеваешься, что ли? Да я тебя, гад, щас в порошок сотру! Ты у меня, падлюка, будешь землю носом рыть!.. Я тебя вышвырну с работы, блин!.. Ты у меня, блин, кверху ка̀кой скакать по улице Будённого будешь!.. Ты, блин, чё щеришься, Семён?!

Семён и вправду криво улыбается одним уголком рта.

СЕМЁН. Виталик, ты чё блинкаешь, как школьник? Заряди по полной, трёхэтажным. У тебя классно получается.

КОРОБОВ(махнув на него рукой). Да иди ты… в рощу! Материться отучаюсь. Жена говорит, я уже не замечаю, когда мат вставляю. Вот, блин, контролирую. Херня, конечно, полная…

Коробов достаёт из грудного кармана плоскую фляжку, отворачивает железный стаканчик в виде крышки, наливает туда из фляжки и быстро выпивает.

Очч классная штука!.. (Стучит пальцами по фляжке.) Весь день в тонусе, и никто знать не знает. Говорят, Николай Второй тайком от царицы тоже коньячок из фляжечки посасывал. Хочешь?

СЕМЁН. А чё же.

КОРОБОВ. Из моих рук только…

Коробов поднимает вверх фляжку и поит Семёна, который машинально тянет к ней руки.

Руки, говорю!.. (Убирает фляжку.) Хорошего помаленьку.

СЕМЁН(крякнув от удовольствия). Силён!.. (Кивает на фляжку.) У меня есть такая же.

КОРОБОВ. Только не вздумай – «такая же»! Мне перед зрителем не выступать. Я в кабинете могу закрыться и хоть спать ложиться. Мне баян не растягивать.

СЕМЁН. Понятно.

КОРОБОВ. А мне вот не понятно, что с тобой делать. Шеф придёт, пусть сам с тобой разбирается. Мне уже, честно говоря, вся эта бодяга во где сидит!.. (Проводит себе по горлу ребром ладони.) Иди давай.

Семён направляется к двери на выход.

В общем, я тебя постараюсь вытащить. Надо будет кое-какую реорганизацию состряпать. Только никому об этом… А если я что-то попрошу, ты, Семён, не сопротивляйся, а делай. Понял?

СЕМЁН(улыбаясь). Есть не сопротивляться. Побить, что ли, кого?

КОРОБОВ. Ага – убить. В новой филармонии проект буду продвигать. Очень денежный. На чужих людей полагаться опасно, а ты вроде как свой. Свой?

СЕМЁН. Конечно, свой. Тут без разговоров… Ладно, пока. (Уходит.)

Коробов делает глоток из фляжки, но тут же прячет в карман, потому что открывается дверь и в проём просовывается голова художественного руководителя Подгузло. Лысый, с крючковатым носом и выпученными глазами, острый подбородок торчит вперёд – он похож на какого-то сказочного колдуна или чародея. Говорит быстро, но тоже часто тормозится во время речи, кружит на месте, словно лисица, потерявшая след.

ПОДГУЗЛО. Ой, я на секундочку. Хотел узнать у Азап Калиныча, как дела его многотрудные?..

КОРОБОВ. Всё нормально, контракт ещё на год…

ПОДГУЗЛО. Я сердцем чувствовал – всё будет замечательно.

КОРОБОВ. Да ладно – сердцем. У меня б жена в управлении культуры сидела, я бы все новости первый знал.

ПОДГУЗЛО. Ну что вы, это закрытая информация. Я подарочек прикупил, конечно. Приметы, знаете ли…

Подгузло протискивается в дверь, словно её кто-то держит снаружи. В руках у него подарочный пакет.

Думаю, куплю – оставят директора, а не куплю… От художественного руководителя, как говорится, от чистого сердца и для больших надежд на будущее…

Худрук протягивает пакет Коробову. Тот заглядывает внутрь и вытягивает оттуда бутылку коньяка, а сам пакет ставит под стол.