Люди особого склада - страница 24

Только мы собрались расходиться, как в избу вошел связной от Хомицевича. Он принес нам тяжелое известие: эсэсовцы расстреляли Якова Кривальцевича. Ничем не поживившись во время налета на деревню Скавшин, фашисты ринулись на Домановичи. Хомицевичу с группой удалось скрыться, а Яков попал в руки оккупантов.

Фашистская нечисть ликовала. В штаб был послан хвастливый рапорт, что разгромлен крупный центр большевистского подполья и в ближайшие один-два дня все подпольщики на Полесье будут выловлены и уничтожены. Самонадеянным оккупантам, которые привыкли к легким победам, на Западе, и в голову не могло прийти, что на советской земле все будет иначе. Они думали, что если попал в руки один партизан, то скоро попадут и остальные. Своя, мол, рубашка ближе к телу: пообещай человеку жизнь, он все расскажет.

Уверенные, что так поступит и Яков Кривальцевич, в штабе дивизии ему предложили сигарету и лист бумаги.

— Пиши, — сказали ему, — старайся припомнить всех.

Офицер с переводчиком вышли, в комнате остался только часовой.

Через некоторое время офицер вернулся. Сигарета лежала перед Яковом на прежнем месте, на листе бумаги не было ни одной буквы. «Рус неграмотный», — решил офицер и приказал переводчику записать все, что скажет арестованный.

Переводчик сел напротив и уставился змеиными глазками на Кривальцевича.

— Что, только крестики ставить умеешь? — насмешливо спросил он. — Говори, я сам запишу.

— Запиши на своей шкуре, — спокойно ответил Кривальцевич, — что мы не те, за кого ты нас принимаешь!

Офицер вопросительно взглянул на переводчица, тот криво усмехнулся и процедил:

— Герой в лаптях, здесь это в моде.

— Скажи «герою», — небрежно бросил фашист, — что мы не любим медлить. Если ему трудно вспомнить то, что нам нужно, мы можем помочь.

Он постучал пальцем по кобуре, шатнул к окну и крикнул фашистскому прислужнику:

— Слушай, морда!

— Слушаю, господин, — подобострастно пролепетал переводчик, сгорбившись и моргая глазами.

— Не спеши! Скажи ему, что немецкие власти не остаются в долгу перед теми, кто оказывает им хорошие услуги. Рус может получить деньги и землю, которую у него отобрали большевики.

Переводчик старался изо всех сил.

— Земля у тебя была? — спросил он у Кривальцевича.

Яков молчал, в глазах его светились ненависть и отвращение.

— Конечно, была, — заспешил переводчик. — Только, наверно, маловато. Ну, при новой власти ты можешь получить больше… Тэ-эк… — переводчик оттопырил нижнюю губу, оскалил зубы, — и считай, что задарма, так себе, за какие-то пустячки…

— Собака! — с ненавистью проговорил Кривальцевич. — Выродок! И как тебя земля носит, — поганого!

В тот день допрашивали Кривальцевича несколько раз. Сначала старались обмануть его, подкупить, потом угрожали смертью, пытали. Штаб переехал в другое место, Якова забрали с собой. По дороге били его палками, ставили под расстрел, потом снова пробовали подкупить, вырвать признание обманом.

— Откуда он родом? — опросил вдруг офицер у переводчика.

— Как откуда? — не понял вопроса переводчик.

— Где его дом, семья, жена?

— В Скавшине, — ответил переводчик.

— Хорошо, мы его заставим говорить.

В Скавшине гитлеровцы заполнили двор Кривальцевича. Они собирались захватить его отца, жену, детей и пытать их до тех пор, пока арестованный не заговорит. Но хата была пуста, скавшинцы после фашистского налета почти все ушли в лес.

Тогда фашисты решили применить своеобразную психическую атаку: поломали мебель, побили посуду, забрали одежду, зерно. Потом подожгли гумно, хлев, хату, а Кривальцевича держали на улице, чтобы он все это видел.

Ничто не поколебало мужественного советского человека. Он погиб, не сказав фашистам ни слова о партизанах. Самоотверженный, глубоко патриотический поступок Якова Кривальцевича, рядового колхозника, настоящего беспартийного большевика, глубоко запал нам в сердца, взволновал своим величием и благородством. Тяжело было, что человек погиб, не успев проявить все свои силы, развернуть все свои способности. Но это еще раз подтверждало, что силы наши непобедимы, что такой народ, как наш, никогда не покорится врагу. Какая несокрушимая сила, какое мужество! Первые дни войны… Еще не собраны силы в тылу врага, еще кое-где прячется по углам неуверенность, а этот рядовой советский человек, не колеблясь, выступил против оккупантов. Он смело смотрел в лицо смерти и не задрожал, не похолодел от страха. И он победил, хоть и отдал за победу свою жизнь…