Люди Смутного времени - страница 5

Князь надеялся, что в благодарность его сделают герцогом Смоленским. Когда же стало ясно, что Василий III и не думает превращать древний русский юрод в новое удельное княжество, Глинский совершил новый кульбит в своей политической карьере: вступил в тайные сношения со своим злейшим врагом Сигизмундом и попытался бежать в лагерь противника. По дороге его поймали. Изменника заковали в цепи, отправили в Москву и приговорили к смертной казни. Характерно, что за отважного авантюриста вступились коронованные особы. В 1517 году в Москву прибыли австрийские послы во главе с Сигизмундом Герберштейном: император Максимилиан I просил отпустить Глинского в Испанию. Великий князь ответил отказом. Выхлопотала Глинскому свободу и вновь приблизила ко двору его племянница Елена, ставшая супругой Василия III. И уже вскоре Михаил Львович стал при московском великом князе тем. кем он был при польском короле.

В своих предсмертных распоряжениях Василий III, обращаясь к боярам, просил их, между прочим, не обижать князя Михаила, как родственника его жены, считать за своего, а назначая Глинского в советники к Елене, просил его. чтобы за великую княгиню и сыновей его он «кровь свою пролил и тело свое на раздробление дал». Так оно, собственно, и случилось.

«Эпоха дворцовых переворотов». Термин, придуманный историком В. О. Ключевским, стал чуть ли не синонимом XVIII века, когда заговоры сопровождали каждое царствование. Но с большим основанием это определение можно применить к началу XVI столетия…

Почему великий князь Василий III до последнею скрывал свою болезнь от своей жены Елены? Почему не оповестил Боярскую думу? Почему тайно сжег свою духовную грамоту?

Когда Елена Глинская прямо спросила умирающего мужа: «Кому же поручаешь бедную супругу и детей?» — Василий ответил: «Иван будет государем, а тебе, следуя обыкновению наших отцов, я назначил в духовной своей грамоте по достоянию, как прежним великим княгиням». «Достоянием» вдов князей династии Калиты был монашеский куколь… Василий III по только не питал иллюзий в отношении способностей жены управлять государством, но и остерегался ее возможного вмешательства в дела правления: о завещании мужа, передающем всю власть в стране регентскому совету, Глинская узнала последней.

При жизни великого князя Елена не смела ослушаться мужа. Но после его смерти не согласилась с отведенной ею ролью.

Самую серьезную угрозу новому правлению представлял Юрий Иванович, удельный князь Дмитровский. Веками на Руси существовала традиция передавать престол от старшего брата к младшему. Брат великого князя ждал этот момента 25 лет (до рождения в 1530 году наследника Ивана). В Москве знали о честолюбивых амбициях удельного князя, неудивительно, что шпионы великого князя пристально за ним следили.

Очень скоро великой княгине Елене донесли, что сторонники Юрия ведут переговоры с московскими боярами — зовут их к себе на службу. Власти поспешили предотвратить мятеж. Через педелю после кончины Василия III его брата арестовали и бросили в темницу, где тот умер «страдальческой смертью, гладкой нуждой» (уморили голодом).

…Женщина того времени не могла править государством. По своему близкому родству к княгине Елене, по своим летам и опытности в государственных делах Михаил Глинский рассчитывал стать главным руководителем страны. Но коса нашла на камень. Вдова великого князя обратилась за помощью к Боярской думе, во главе которой стоял князь Иван Овчина-Оболенский, открыто ставший ее любовником (возможно, это было «платой» за поддержку). Сигизмунд Гербер-штейн писал австрийскому двору: «Сразу после смерти государя вдова его стала позорить царское ложе с неким (князем) по прозвищу Овчина…».

Между регентским советом и Боярской думой сложились весьма напряженные отношения. Польские информаторы так изображали положение дел в Кремле: «Бояре там едва не режут друг друга поясами; источник распрей — то обстоятельство, что всеми делами заправляют лица, назначенные великим князем; главные бояре — князья Бельский и Овчина — старше опекунов по положению, по ничего не решают».