Люди золота - страница 26

Это соображение принадлежало антикварию.

Они обошли деревню и, подойдя к маленькому лесу, заметили крестьянина, спокойно прогуливавшегося с трубкою в зубах.

Он подошел к пришедшим.

— Люди наши там, — сказал он, указывая на лес.

— Как! Да ведь это Боб! — вскричал Нильд. — А я его и не узнал.

— Соберите людей и назначьте им свидание у поста сторожей. Вы знаете местность?

При этом вопросе Боб пожал плечами, как человек, знающий свое дело.

— Они не сдаются, — сказал Нильд, — мы потерпели поражение, теперь ваша очередь!

— Сколько у вас человек? — спросил Брэддок.

— Десять.

— Вы помните, что вам надо будет сделать после… случая?

— Помню.

Ночь быстро наступала.

— Девять часов, — сказал Брэддок. — У вас впереди еще два часа. Это более чем надо, чтобы привести дело к благоприятному концу. Идите и кончайте скорее!

Сказав это, антикварий и его достойный товарищ удалились.

Боб свистнул и, повинуясь условленному сигналу, вся шайка сейчас же окружила его.

Все были предупреждены о том, что им надо было делать. После этого все отправились в путь, предводимые Бобом. Темная ночь покровительствовала их предприятию. Они могли подойти к самому посту сторожей, не будучи заметны.

Один из сторожей стоял перед дверями. Это был как раз один из тех, которые считали себя пойманными в ловушку. Он слишком был занят мыслями о своей близкой отставке, чтобы заметить темную массу, подвигавшуюся без всякого шума.

Вдруг, прежде чем несчастный успел вскрикнуть, он был схвачен за горло и зарезан Бобом, который сейчас же вскричал:

— Go ahead![2]

При этом крике бандиты кинулись во внутренность караульни, и несчастные, застигнутые врасплох, не успевшие схватиться за оружие, вскоре разделили участь своего товарища.

Дикая радость выразилась на лице ужасного начальника этой шайки убийц. Он приказал бросить трупы в море, привязав к каждому по камню. Затем, чтобы уничтожить все следы преступления, пол был тщательно вымыт, так что на нем не осталось ни малейших следов крови.

Было почти одиннадцать часов, как раз в это время проходил вечерний поезд.

Боб, сопровождаемый несколькими из своих сообщников, бросился на мост и при помощи их повернул параллельно берегу среднюю, вертящуюся сторону моста. Между мостом и берегом образовалось громадное пустое пространство. Две противуположные стороны моста не были более соединены между собою. Фонарь, зажженный сторожами в знак того, что мост наведен и поезд может идти безопасно, продолжал гореть.

Боб и его спутники вернулись к посту, где осталась половина шайки.

Роковая минута приближалась.

Эти люди — убийцы — были взволнованы. Сам Боб сделался серьезен и озабочен. Вдруг раздался свисток локомотива, показывавший, что он входил на мост.

Произошло страшное сотрясение. Казалась, что земля заколебалась. Затем снова наступило молчание.

Поезд был поглощен морем.

— Угодно ли барину принять мистера Роберта де-Керваля? — спросил лакей мистера Вульда.

— Конечно, пусть войдет! — отвечал последний. — Вы знаете, — продолжал он, дружески протягивая руку вошедшему молодому человеку, — что я испытываю истинное наслаждение, видя вас и говоря с вами; поэтому я вам очень благодарен за ваше посещение.

— Я узнал, — отвечал Роберт де-Керваль, — что вы более дурно себя чувствуете, чем обыкновенно, поэтому я пришел узнать, справедливо ли это неприятное известие.

— Совершенно справедливо, но, — прибавил он, видя сожаление на лице Роберта, — но не старайтесь напрасно утешать меня. Я не обманываю себя пустыми надеждами, я уже говорил вам, когда мы с вами виделись последний раз у адвоката Реджа, и опять повторяю вам это. Жизнь для меня в тягость, и признаюсь откровенно, я был бы счастлив покончить с нею.

— Какое горе довело вас до такого отчаяния? О! Извините, — прибавил сейчас же Роберт, — извините за мою нескромность.

— Не извиняйтесь передо мною, друг мой, вам я открылся бы скорее чем кому-либо другому, если бы это было возможно, но, увы! Я не могу сказать всего. Видите ли, Роберт, я плохо начал…

— Что вы говорите? — вскричал молодой человек.

— Истину. Моя молодость была более чем безумна, она была преступна!