Людоеды из Цаво - страница 6

Услышав эту жуткую историю, я тут же попытался выследить зверя. Меня сопровождал капитан Хаслем, который случайно оказался в Цаво. Впоследствии этот бедняга закончил свою жизнь самым трагическим образом. Мы легко обнаружили путь, которым следовал лев, поскольку он, кажется, несколько раз останавливался перед тем, как начать свою трапезу. Эти привалы обозначались лужами крови. Здесь лев потворствовал привычке людоедов лизать кожу, чтобы добраться до свежей крови. (Я убедился в существовании такой привычки позже, рассматривая два наполовину съеденных тела, которые мне удалось вырвать у льва. Местами на них не было кожи, а мясо выглядело сухим, как будто кровь была высосана.) Место, где было сожрано тело, представляло собой жуткую картину. Вся земля вокруг была покрыта кровью, костями и кусочками мяса. Но голова несчастного джемадара осталась нетронутой, за исключением отверстий от клыков, которые сделал лев, хватая жертву. Она лежала отдельно от других останков, и в широко раскрытых глазах застыл ужас. Место было изрядно истоптано. Подробный осмотр показал, что здесь было два льва, которые, вероятно, боролись за обладание телом. Это было самое отвратительное зрелище из всех, что я видел. Мы собрали все останки и засыпали их камнями, а голову с застывшими выпученными глазам, которые, казалось, всё время смотрят на нас, мы не закопали, а отнесли в лагерь для опознания.

Таким образом состоялось моё первое столкновение со львами-людоедами, и я тотчас поклялся, что не пожалею никаких сил, чтобы избавиться от такого соседства. Я не догадывался, какие трудности меня ждут, не предполагал, что я сам едва смогу избежать судьбы бедного Унгана Сингха.

Следующую ночь я провёл на дереве у палатки джемадара, надеясь, что львы вернутся за другими жертвами. Несколько перепуганных кули смотрели, как я лезу на свой насест и умоляли позволить им забраться на дерево со мной. Другие рабочие остались в палатках, но все двери были закрыты. У меня была винтовка 303 калибра и ружьё 12 калибра, один ствол которого был заряжен шарообразной пулей, а второй – слагом[9]. После того, как я заступил на своё дежурство, я услышал угрожающий рёв, который становился всё ближе и ближе. Этот рёв вселил в меня надежду, что удастся убить льва. Вскоре он затих, поскольку львы всегда выслеживают свою добычу в полной тишине. Но тут же раздался громкий шум и яростные крики из другого лагеря, который стоял в полумиле от нас. Затем мы узнали, что львы нашли себе жертву там, и больше этой ночью мы их не видели и не слышали.

Утром я обнаружил, что один из львов пробрался в палатку в лагере на конечной станции, откуда мы и слышали шум, и унёс беднягу, который там спал. Поэтому ночью я занял позицию на подходящем дереве возле этой палатки. Мне совсем не нравилось идти полмили после наступления темноты, но я чувствовал себя в некоторой безопасности, поскольку позади меня шёл слуга с фонарём. А за ним следовал другой слуга, ведущий козу. Я привязал козу к дереву в надежде, что лев попытается схватить его вместо кули. После того, как я встал на караул, заморосил дождик, и скоро я весь промок и окоченел. Однако я не оставлял свой неудобный пост, надеясь сделать удачный выстрел. Я хорошо помню чувство бессилия и разочарования, которое я испытал, когда примерно в полночь услышал в стороне душераздирающие крики и вопли. Я понял, что людоеды снова меня обошли и схватили ещё одну жертву.

В то время лагеря для рабочих находились на большом расстоянии друг от друга, и львы могли действовать на протяжении восьми миль с каждого берега Цаво. Их тактика заключалась в том, чтобы каждую ночь проникать в разные лагеря, поэтому было очень сложно им противодействовать. Казалось, они обладают сверхъестественной способностью предугадывать наши замыслы. Независимо от того, в каком месте мы их ждали, они всегда избегали его и хватали жертву в другом лагере. Дневная же охота в таких густых зарослях, которые нас окружали, была чрезвычайно утомительным и безрассудным предприятием. В непроходимых джунглях вокруг Цаво животное имело преимущество против охотника, как бы осторожен тот ни был. В самый ответственный момент любой треск сухой ветки мог прозвучать для животного сигналом тревоги. Всё же я не терял надежды, что однажды найду львиное логово, поэтому посвящал всё своё свободное время исследованию подлеска. Много раз, пытаясь продраться через заросли, я застревал в колючках «подожди минутку» и выбирался из их когтей только с помощью слуги, который нёс оружие. Часто мне удавалось проследить путь львов к реке, но они при отступлении к убежищу будто нарочно выбирали каменистую почву, и я терял след.