Людовик XIV, или Комедия жизни - страница 32

Даниель слушал его в чрезвычайном волнении.

– Скажите бога ради, – умолял он, – что мне делать, чтобы заслужить ваше доверие?

– Во-первых, вы должны разъяснить мне как можно обстоятельнее, какая связь существует между вами и Мазарини, этой могущественной рукой, заставляющей вас действовать, и затем, какие земные блага – потому что едва ли какой-нибудь служитель церкви станет работать без этого условия – ожидаете вы от удачного исполнения возложенного на вас поручения, которое чуть было не расстроилось вследствие смерти Серасина.

– Я буду ясен, как огонь небесный, и краток, как прописная мораль. Мне поручено устроить согласие между принцем и его супругой и удалить Кальвимон; преуспею я в этом деле – первое вакантное место епископа будет служить мне наградой за труды.

– Ясно как день! Теперь я исполню свое обещание, но с маленькой оговоркой: вы должны принять на себя всю славу открытия того, что я сообщу вам, и оставить меня совершенно в стороне.

– Вот вам моя рука, Мольер! Пусть счастье навсегда изменит мне, если я забуду когда-нибудь свое слово!

– Ну слушайте же! Принцесса может исподволь готовиться к путешествию… в Пезенас.

– Это невозможно!

– Очень возможно! Принц получил письмо от принцессы и ее портрет. Он желает, чтобы это осталось тайной для всех.

– Ну!..

– Принцесса очень хороша, гораздо красивее Кальвимон, и я сказал это принцу.

– Неужели? И принц не рассердился?

– Его высочество перестал сердиться на правду с некоторого времени. Но все же нельзя отрицать, что мадам Кальвимон довольно соблазнительная женщина, как вообще все полные, белые блондинки с великолепным бюстом и темно-голубыми очами. Наш приятель Лагранж вполне разделяет это мнение.

– Лагранж?! Актер, живущий с вами. Это наводит меня на некоторые мысли…

– Ага! Я не преминул сообщить принцу, что Лагранж находит Флоранс восхитительной.

– И он не приказал вас вышвырнуть за дверь?..

– Ничуть не бывало! Он рассмеялся, и с тех пор… Лагранж живет в замке.

– О, какое драгоценное известие! Завтра же посылаю курьера к кардиналу с этим сообщением. О! Мазарини осыплет милостями того, кто будет содействовать счастью его племянницы. Надо поскорее представить его госпоже Кальвимон.

– Подождите завтрашнего представления. Я придумаю кое-что.

– Не правда ли, маленький Марсан очень глуп?

– Чрезвычайно!

– Но зато Лорен – хитрая штучка и имеет большое влияние на брата.

– Да, этот проныра составит себе блестящую карьеру со временем.

– Так шепните ему, что пора позаботиться о карьере.

Все дело в том, чтобы невинный ребенок проболтался в простоте души о том, что видел и слышал в будуаре голубоокой красавицы. Таким образом мы…

– Останемся в стороне, если мадам Кальвимон будет скомпрометирована, – перебил со смехом Даниель. – О, Мольер, вы незаменимый человек! Вам следовало бы быть дипломатом. Теперь мы отлично понимаем друг друга.

– Еще бы! Ведь профессии наши одинаковы.

– Это было бы дерзко, если бы не было так смешно, – засмеялся Даниель.

– Я всегда бываю дерзок и смешон в одно и то же время. Итак, завтра утром гонец скачет к кардиналу, вечером – представление, послезавтра – урок пажу, а затем все окончится, как в веселой комедии – свадьбами.

Наконец наступили давно ожидаемые празднества. В рыцарской зале замка Пезенас Конти в полной форме, сидя под бархатным балдахином, усеянным лилиями, окруженный д’Аво, офицерами и придворными, открыл заседание речью, поразившей всех одушевлением и изяществом языка. Его царственная величавость, соединенная с чрезвычайной приветливостью, расположила к нему все сердца. Когда он прочел письмо короля, который возвращал депутатам все прежние права, давал городам новые привилегии, обещал полное возмещение военных издержек, все собрание огласилось неумолкаемыми криками: «Да здравствует Людовик XIV». Затем следовал торжественный праздник, на котором против желания Конти, но по настоянию д’Аво, присутствовали знатнейшие лангедокские дамы. Госпожа Кальвимон явилась в качестве приятельницы вдовы Серасин, которую принц представил под именем Пти де Прэ – титул, данный ей Мазарини.

Представлением всеми любимой трагедии Корнеля и иллюминацией города должен был закончиться этот первый счастливый день. Труппа Бежар отличилась по обыкновению. Мадемуазель Дюпарк в роли Ксимены, Тарильер в роли дона Гормаца были восхитительны. Лагранж превзошел сам себя и привел всех в самое романтическое настроение.