Людовик XIV, или Комедия жизни - страница 36

– А, отец Даниель, мы вас ждем, а также и вас, Мольер, вы будете свидетелем. Не думайте, сударыня, – обратился он к Кальвимон, – что меня оскорбляет или огорчает открытие вашей измены. Как одно, так и другое сделало бы вам слишком много чести. Я уже давно знаю об этой унизительной интриге и выжидал только, чтобы она достигла того апогея своего развития, которым мы имеем случай только что восхищаться.

– О, монсеньор, это жестоко!.. – рыдала дама.

– Вот Мольер может подтвердить, что я с самого начала предвидел эту развязку и преднамеренно давал вам полную свободу действий, потому что, признаюсь, что давно уже хотел расторгнуть нашу связь. Господин аббат, соедините эту пару церковным благословением. Мы все будем свидетелями бракосочетания госпожи Кальвимон с господином Лагранжем!

– О, никогда, – воскликнула Флоранс, ломая руки, – я никогда не буду женой комедианта!..

– Я также не хочу жениться, – воскликнул Лагранж. – Эта дама кокетничала со мной!

– Как вам будет угодно, – возразил принц ледяным тоном. – Но предупреждаю, что вам остается только два исхода: или вы должны жениться и тогда получите пять тысяч луидоров, которые я даю в приданое мадам, или я немедленно прикажу позвать полицию, и вы оба будете взяты под арест.

– Боже! Какой позор! – вопила Флоранс. – Я на все согласна, только не заставляйте меня испытать еще новое унижение!

– Ну-с, что вы скажете, благородный трагик? – обратился принц к Лагранжу.

– Ваше высочество не шутя предполагаете выдать ей пять тысяч луидоров? – спросил он плачущим голосом.

– На другой же день после вашей свадьбы вы будете иметь удовольствие забавляться луидорами, если только супруга ваша дозволит это занятие, потому что деньги будут принадлежать исключительно ей.

– Господин аббат! Так… согласен жениться на ней!.. – пробормотал обезоруженный Сид и протянул Флоранс руку.

Не поднимая заплаканных глаз, красавица приняла протянутую руку, и оба подошли к аббату.

– Вот вам два кольца, – обратился принц к аббату, снимая с руки два солитера. – Я желаю, чтобы благородная пара получила их в память об этой торжественной минуте. На сегодня, – продолжал принц, – эти комнаты останутся в распоряжении счастливой четы, но завтра же вы должны будете переехать за мой счет в Безьер. Вы, сударыня, можете взять с собой всю эту мебель. А вам, Лагранж, советую в другой раз не посягать на спокойствие женщин. Теперь прощайте!

Принц ушел с Фаврасом и де Гишем.

– Утешься, старый дружище! – обратился Мольер к Ла-гранжу. – Уж такова, видно, была твоя судьба. Помнишь, я не раз предсказывал тебе такую развязку?

– Оставь меня! Желаю тебе побывать в моем положении!

– Нет, уж я постараюсь отделаться от подобного счастья.

Мольер и аббат поспешили оставить счастливую чету.

– Ну, – шепнул аббат Мольеру, – теперь поздравьте меня с епископством!

Между тем бал в Безьере был в полном разгаре.

Никогда еще не видели принца таким оживленным и веселым, как в этот вечер. Но самый лучший сюрприз принц готовил публике под конец вечера.

За ужином принц сказал сидевшим около него кавалерам, но так громко, что все могли слышать его слова:

– Сегодня я присутствовал на свадьбе актера Лагранжа с Флоранс Кальвимон, моей бывшей управительницей. Я поспешил дать им мое согласие, потому что нужно будет приготовить замок к принятию принцессы Конти, которая осчастливит меня своим приездом нынешней зимой. Тогда я буду иметь честь представить вам мою супругу, которая, надеюсь, придаст моему дому тот блеск, которого он, к сожалению, не имеет в настоящее время.

Все были поражены. Принц наполнил стакан вином и предложил тост за благополучное прибытие принцессы, который был встречен единодушными возгласами: «Да здравствует принцесса Конти!».

На другой день рано утром Конти с Фаврасом, Гурвилем и Лореном были уже по дороге в Париж.

На улице Антуан, недалеко от ворот, между Бастилией и старым отелем Святого Павла находится монастырь Дочерей Святой Марии. Было часов пять пополудни, только что начали звонить к вечерне, как к воротам монастыря подъехала простая извозчичья карета, из которой вышел мужчина, плотно закутанный в плащ, и в шляпе, низко надвинутой на глаза.