Людовик XIV, или Комедия жизни - страница 43

– Дайте мне честное слово, что только крайняя нужда заставит вас прибегнуть к этой шкатулке, что никто не будет знать о ее существовании. Мы даем вам эти деньги взаймы и вы должны будете вернуть их, когда станете знаменитым артистом.

Мольер упал к ногам принцессы и смог только проговорить:

– Да благословит вас Бог, чудная, несравненная женщина…

Рыдания заглушили его слова.

На другой день принц и принцесса уехали в Париж. В тот же день по дороге, ведущей в Монпелье, потянулся караван труппы Бежар, во главе его шел Койпо со своим неизменным ослом. Путешественники торопились добраться засветло до Монпелье и на другой же день предполагали отправиться далее. На всех лицах лежала мрачная тень, все жестоко ошиблись в своих надеждах попасть в Париж при покровительстве принца. Только две личности не сочувствовали, по-видимому, общему унынию – Мольер, который, спрятав на груди сокровище, подаренное принцессой, подтрунивал над гордой Дюпарк, и Арманда, которая была совершенно довольна, что началась снова кочевая жизнь. В ней уже сказывались цыганские инстинкты.

– Вот мы и опять в том же положении, в каком были два года назад, когда выехали из Лиона, – заметил Койпо, обращаясь к Мольеру.

– Ну что ж такое? Разве за это время у нас не было денег и удовольствий?

– Но зато теперь кошелек мадемуазель Бежар чертовски пуст!

– Мольер! На пару слов! – крикнула в эту минуту Бежар, сидевшая в экипаже рядом с пасмурной Флоранс.

Мольер подъехал к ней.

– Ну-с, я вам должна сообщить, что средства наши весьма плохи!

– Это не новость!

– Все это время ты играл роль любимца Конти и вследствие этого забрал в руки управление всей труппой. Мы смотрели сквозь пальцы на твое своеволие, надеясь попасть в Париж.

– Весьма разумно.

– Но мы жестоко обманулись. Принц без церемоний вышвырнул тебя за дверь, потому что ты надоел ему!

– Это в порядке вещей!

– Поэтому я вступаю снова в свои права как содержательница труппы и прошу не вмешиваться более в мои распоряжения. Если тебе это не нравится, то можешь убираться хоть сейчас.

Мольер расхохотался:

– Вот уж не верю, Мадленушка, чтобы ты могла со мной расстаться! Ты никогда меня не прогонишь!

– Ты, кажется, воображаешь, будто незаменим! А что как в самом деле я выдам тебе в Авиньоне твой паспорт и попрошу отправиться куда глаза глядят?

– Я только этого и жду!

– Чтобы я тебя прогнала? Ха-ха! Желала бы я знать, куда ты денешься?

Мольер насмешливо приподнял свою шляпу:

– Не далее, как вчера, принц Конти сказал мне: бросьте труппу Бежар и поедемте с нами в Париж. Вы будете любимцем парижской публики. Но я отвечал на это его высочеству, что никогда не покину своих товарищей. Или быть в Париже вместе с ними, или никогда не быть там! Понимаете ли вы это, восхитительная Мадлена? Если вы прогоните меня в Авиньоне, то я от души поблагодарю вас!

С этими словами Мольер ударил своего мула и снова подъехал к Койпо.

Мадлена покраснела как рак:

– Он не лжет, тут действительно что-нибудь да кроется! Нет, Флоранс, уж скорее я расстанусь с вашим мужем, если только вы не угомонитесь, но не отпущу Мольера. Я уверена, что через этого человека мы попадем в Париж.

Принцесса Конти заметила совершенно верно, что Париж 1645 года, виденный Мольером, чрезвычайно изменился после падения Фронды. Казалось, он спешил стряхнуть с себя вместе с прежней одеждой, нравами, обычаями и языком все дорогие воспоминания своей средневековой жизни.

Даже в непродолжительное, двухлетнее отсутствие Конти в столице произошла громадная перемена, которая поразила обоих супругов. На всем виднелись следы возрастающей и крепнущей королевской власти.

Французский двор и дворянство во все времена отличались чрезвычайной расточительностью. Аристократия по богатству и роскоши немногим уступала своим государям, а по древности и знаменитости своего происхождения считала себя совершенно равной королевскому дому.

Париж уже давно был резиденцией французских королей, законодателем моды и светских условностей для всей Европы. Платья, обычаи и нравы – все мало-помалу становилось предметом подражания для остальных народов.