Людовик XV - страница 12

В том же, что касалось места парламентов в жизни страны, Людовик не допускал двойственности. На королевском заседании в декабре 1756 г. были утверждены декларации о запрещении совместных заседаний палат Парижского парламента, о невмешательстве магистратов в политические дела и, наоборот, об их обязанности выполнять свои судебные функции, не прибегая к так называемым "стачкам", и о подаче ремонстраций только после регистрации предложенных документов, что сводило сопротивление лишь к красивому жесту.

Отзвуком политического кризиса явилось покушение Дамьена на Людовика XV. Это произошло 5 января 1757 г., когда король уезжал из Версаля в Трианон. Спрятавшись под лестницей на выходе из дворца, злоумышленник нанес монарху удар ножом в бок. Жизненно важные органы остались незадетыми, но поначалу придворным и самому королю подумалось, что он умрет. В ожидании смены государя военный министр граф д'Аржансон и Машо стали дерзить Помпадур. Но рана быстро зарубцевалась, а незадачливые царедворцы были немедленно отставлены.

Злодея взяли на месте. Выходцу из Артуа, Дамьену, работавшему слугой в парижских домах, было уже за 40. Возникла версия о заговоре, тем более, что покушавшийся служил у людей, связанных с Парижским парламентом, а причащался у иезуитов, которые, по мнению многих, поднаторели в убийстве королевских особ. Но следствие, допрос 85 свидетелей и преступника, которого жестоко пытали, показали, что он действовал в одиночку. То был психически неуравновешенный человек, о чем свидетельствовали и его поведение, и избранное орудие покушения — перочинный нож. Но несомненно на Дамьена повлияли господствовавшие в Париже настроения; он разделял всеобщую ненависть к тем, кто отказывал в причастии умиравшим оппонентам буллы.

Приговор поражал садизмом. Было предписано сжечь Дамьену правую руку, затем вырвать раскаленными щипцами куски мяса из разных частей тела, залить раны расплавленным свинцом и кипяченым маслом, и, наконец, разорвать с помощью четырех лошадей. Можно много говорить о жестоком веке, о людях из народа, требовавших мучений для осужденного, но все это не извиняет французского монарха. В ту пору идеи гуманизма не только получили хождение в передовой общественной мысли, но и частично отразились в политической практике "просвещенных деспотов". Людовик XV был не из их числа.

Политический кризис 1750-х годов ослабил позиции столь влиятельного слоя, как духовенство. Особенно непопулярными оказались представители Общества Иисуса, известные рьяной защитой буллы "Унигенитус" и решительным отказом в причастии даже ее умиравшим противникам. Это добавило ненависти к иезуитам, вызванной долговременными факторами: их ориентацией на вненациональные силы, закрытостью от общества, участием, реальным или мнимым, в разного рода заговорах, эластичностью морали, неподобающими для церковной структуры богатствами. Организаторскую и руководящую роль в борьбе французской общественности с Орденом взяли на себя парламенты, уже поднаторевшие в противостоянии ортодоксальному духовенству.

Поводом к наступлению на иезуитов стало дело одного из них — отца Лавалетта, торговавшего колониальными товарами и взявшего огромный кредит у Марсельского коммерческого общества. Но англичане, захватывавшие французские суда, овладели и грузами, принадлежавшими незадачливому негоцианту. Он стал банкротом, а Орден отказался нести ответственность за своего члена и возвратить деньги марсельским заимодавцам. Те обратились в судебные инстанции и дело разбиралось Высшей палатой Парижского парламента. Она присудила иезуитов к уплате 3 млн ливров.

Прекрасно зная о уязвимых элементах доктрины Общества, парламенты настояли на немедленном рассмотрении их статусов. Особые нарекания вызвали положения о верховенстве пап над государями и зависимости национальных церквей от Рима. В старых, но все время переиздававшихся сочинениях иезуитов допускалась при определенных условиях возможность цареубийства. Практика Ордена и труды его членов давали некоторые основания говорить о "извращенной морали". Вооруженным такой аргументацией парламентариям было проще довести борьбу с Обществом Иисуса до конца.