Люси. Истоки рода человеческого - страница 45
. Лики эта цифра показалась огромной, так как она на 200 см>3 превышала средние размеры мозга массивных австралопитековых, что позволяло выделить троих найденных в Олдувае гоминид в новый, более совершенный вид.
Но будет ли этот вид относиться к роду Homo? А почему не к роду Australopithecus? Каков минимальный объем мозга, при котором представителя гоминид еще можно считать человеком? И в чем вообще заключается специфика человека?
Может показаться странным, что ученые более ста лет рассуждали о человеке, предчеловеке и проточело-веке, не имея определения, что такое человек. Но дело обстояло именно так. Даже сегодня у нас нет общепринятой дефиниции человеческого рода — четкого набора критериев, которые позволили бы любому антропологу быстро и уверенно сказать: вот это человек, а это — нет.
Правда, это не означает, что нет вообще никаких норм для определения человеческого существа. В те дни, когда Кизс и Вудворд измеряли емкость пилтдаунского черепа, большой мозг считался conditio sine qua non[6]. Вопрос тогда стоял так: при каких минимальных размерах мозг еще можно признать человеческим? Ответ гласил: при таких, какие встречаются у людей. Это замкнутый круг в рассуждениях, но для Кизса и его современников, не располагавших достаточным ископаемым материалом, лучшего выхода не было. Минимальной цифрой тогда обычно считали 750 см>3.
Позднее Ле Гро Кларк снизил этот предел до 700 см>3. Но то была опять-таки спорная цифра — она соответствовала емкости наименьшего из известных в то время черепов ископаемого человека. Устанавливая эту новую границу, Ле Гро Кларк сознавал, что последующие находки могут привести к ее дальнейшему понижению. Его беспокоила еще одна проблема, волновавшая многих других ученых. Он знал, что для определения вида недостаточно какого-то одного признака. Нужно учитывать несколько показателей, а именно их-то и не хватало при изучении самых ранних форм Homo. Если бы окаменевшие кости руки, ноги, стопы, таза встречались так же часто, как черепа и зубы, можно было бы, наверное, выработать нужные критерии и для этих частей скелета. Но посткраниальные остатки крайне редки. Вот почему приходилось использовать другие признаки черепа — не только его размеры, но и форму, а также строение челюстей и зубов.
Австралопитековые частично заполнили разрыв протяженностью во много миллионов лет между истинными людьми и позднемиоценовыми антропоидами. Как показал знаменитый одонтологический анализ Ле Гро Кларка, австралопитеки не были человекообразными обезьянами. Но они не были и людьми. Строение зубов обособляло их от тех и других, так же как и их мозг объемом 430–550 см>3 — больше, чем у человекообразных обезьян, но существенно меньше, чем у Homo erectus. Промежуточное положение австралопитековых по этим двум признакам и позволило ученым рассматривать их как переходную ступень на пути от обезьян к человеку — шаг к Homo, но еще не Homo.
Кем же был Homo habilis — человеком или австралопитеком?
Безусловно, человеком, — заявляли Лики, Нейпье и Тобайес. Мозг у него гораздо больше, чем у австралопитековых. Зубы тоже иные — ближе к человеческим, так же как и форма черепа. Остальной костяк был очень похож на скелет современного человека.
Определенно нет, — говорили многочисленные оппоненты, по мнению которых вычисленный Тобайесом объем мозга (642 см>3) был весьма сомнительным из-за плохой сохранности находок. Они критиковали выводы относительно зубной системы. Они указывали на то, что сведений об остальном скелете Homo habilis явно недостаточно для какого-либо решения дилеммы.
Однако по вопросу о размерах мозга возражения вскоре смолкли. Ральф Холлоуэй из Колумбийского университета, всемирно известный специалист по внутреннему содержимому голов гоминид, обследовал Синди, Джорджа и Твигги и пришел к тем же выводам, что и Тобайес. Спустя несколько лет результаты обоих ученых получили неожиданное подтверждение — в северной Кении был найден почти полный череп сходного типа и емкость его оказалась больше, чем у любого из трех олдувайцев.
Что касается остального скелета, то здесь оппоненты Лики были правы. Посткраниальных остатков сохранилось так мало, что использовать их как критерий для выделения нового вида habilis многие считали невозможным.