Лжегерои российской науки - страница 12
7 марта 1939 года Г. Шлыков, тогдашний заведующий отделом интродукции ВИРа, направил письмо в НКВД с предложением расследовать связи Вавилова с уже осуждёнными бывшими наркомземами Яковлевым и Черновым.
Падение политических покровителей. В 1937-38 гг. были репрессированы многие высокопоставленные партийные деятели, дружески относившиеся к Вавилову: Я. Яковлев, Г. Каминский, К. Бауман[32]. Был также арестован ряд троцкистов в системе наркомзема: А. Муралов, с 1933 года зам. наркомзема, с июня 1935 года (после Вавилова) президент ВАСХНИЛ; вице-президент ВАСХНИЛ А. Гайстер и другие. В феврале 1938 года очередь дошла до Н. Горбунова.
Дело в НКВД. В деле Вавилова продолжали накапливаться показания, которые давали против него на допросах в 1937-38 гг. бывшие руководители сельского хозяйства и аграрной науки СССР, включая А. Муралова, Н. Тулайкова, Г. Мейстера и других. Дополнительной компрометацией Вавилова стали его положительные отзывы о Бухарине, с которым он побывал в 1931 году в Лондоне на конференции по истории науки; дружба с левым коммунистом Г. Мёллером[33]; одобрительные оценки зарубежных выступлений Вавилова, поступавшие в Москву от советских полпредов[34] и т. д. В 1920-х ― начале 30-х гг. эти связи и похвалы содействовали повышению авторитета Вавилова в кругах тогдашней партийной элиты. С середины 1930-х гг. они стали дискредитирующими материалами.
Биографы Вавилова не раз задавались вопросом: почему, несмотря на критику в прессе, многочисленные показания о вредительстве и другой компромат на Вавилова, накопленный в НКВД, он не был арестован в 1937-38 гг.? Ответ иногда давался в том смысле, что "Сталин побоялся дать санкцию на арест всемирно известного учёного из-за возможных протестов международной демократической общественности". При ближайшем рассмотрении такой ответ не выдерживает никакой критики. Сталин не "побоялся" дать санкции на арест бывшего председателя Совнаркома (Рыкова), бывшего главы Коминтерна (Зиновьева), "любимца партии" (Бухарина) и многих других всемирно известных деятелей ― невзирая на самые отчаянные протесты международной демократической общественности. Так, во время московских процессов видные политики, руководители Социнтерна, известные писатели (Ромен Роллан,…) направляли Сталину письма с ходатайствами об освобождении или помиловании подсудимых. Р. Абрамович, один из лидеров меньшевиков, называл процессы "сплетением лжи и клеветы, преступлением против всех законов пролетарской морали, сокрушительным ударом по всему мировому социализму"; секретарь Социнтерна Ф. Адлер говорил о "гнусностях, которые совершает утвердившаяся в Москве диктатура"; видный философ-эмигрант Г. Федотов писал, что "процессы наносят колоссальный ущерб не только большевистской партии, но и России " и так далее. Всё это никак не повлияло на судьбу соратников Ленина и их подельников. Более близким к истине является предположение, что Сталин учитывал, при оценке "дела Вавилова", международную обстановку. А именно: в 1937-38 гг. отношения Советского Союза с гитлеровской Германией были напряжёнными, и "англо-американские круги", связи с которыми инкриминировались Вавилову, могли стать, в случае военного конфликта, союзниками СССР. Положение Вавилова в этом смысле, с точки зрения сталинского руководства, было отчасти сходным с положением бывшего наркома иностранных дел М. Литвинова (Меер-Геноха Моисеевича Валлаха), об оппозиционных настроениях которого Сталин и Молотов хорошо знали, но никаких мер против него не предпринимали, имея в виду возможность его использования в дипломатических отношениях с "англо-американскими кругами". После августа 1939 года, когда межгосударственные отношения СССР и Германии нормализовались, Вавилов потерял свой относительный "иммунитет".
Следствие. 6 августа 1940 года Н. Вавилов, находившийся в командировке в Западной Украине, был арестован. Ему предъявили обвинения во вредительстве: "подрыве и запутывании семенного и селекционного дела", "установках заниматься отвлечёнными, научно-теоретическими вопросами, заниматься изучением культур, не могущих быть применяемыми даже в ближайшее время в хозяйстве СССР", в организации "антисоветской группы", а также в шпионаже.