Мадагаскар - 2. Побег в Африку - страница 6

Глаза Мелмана широко открылись:

- В какой программе?

Глория объяснила:

- Я уверена, в нашей жизни наступает момент, когда нам всем хочется встретить любимое существо, завести отношения и остепениться.

- Да, ты права, - глядя на неё, подтвердил Марти.

Мелман встревоженно уставился на Глорию:

- Что ты имеешь в виду, - он нервно закашлялся, - под словом «отношения»?

- Отношения, - ответила Глория.

Мелман захрустел позвонками своей длинной шеи и, заикаясь, пробормотал:

- Это значит с другими... С другими парнями?

- Что значит с другими? Ну-ка, поясни, - потребовала Глория.

Губы Мелмана задрожали, а зрачки расширились. Он так долго молчал, пытаясь подобрать слова, что Алекс и Марти с беспокойством стали внимательно его оглядывать.

- Я хочу... - Мелман неуклюже пошевелился в своём кресле, - посмотреть, как здесь обстоят дела с напитками.

Он вытянул шею в сторону занавески, отделявшей пассажирский салон от носовой части самолёта.

Глория зевнула и закрыла глаза:

- Вы, ребята, болтайте дальше, а я, пожалуй, сосну.

За занавеской Мелман увидел Джулиана и Мориса, смотревших фильм о страшных авиакатастрофах, развалившихся в креслах первого класса. Рядом с ними сидел ещё один скелет. Одетая в форму стюардессы, Прайвит подавала им шампанское и разные деликатесы.

- Мы просто хотели бы узнать, как там с напитками, которые мы уже давно заказали, - спросил Мелман.

- Мне очень жаль, но они ещё не готовы, - холодно ответила Прайвит.

Мелман заметил, что Джулиан пристально и довольно злобно смотрит на него.

- Ладно, я, пожалуй, пойду, - начал было Мелман извиняющимся тоном, но закончить не успел: Джулиан подпрыгнул и вцепился ему в морду.

- Давай, вали отсюда! До свидания! - вопил он, потом вернулся в своё кресло и толкнул Мориса:

- Видишь, что тут творится? Каждый урод может безнаказанно пройти в салон первого класса.

Морис пожал плечами:

- Я всегда говорил, что вся эта демократия - полнейшая дурь и чья-то глупая прихоть.

Тем временем в кабине пилотов Скиппер, не обращая внимания на тревожный сигнал на приборной панели об отсутствии в баках самолёта горючего, играл с куклой, стоявшей на той же панели. Кукла изображала гаитянскую танцовщицу. Он подталкивал её клювом, и когда она, наклоняясь, касалась его щеки, словно целовала, Скиппер хихикал.

- Посмотрите сюда, кэп, - прервал это занятие Ковальски и показал капитану на меленькую красную лампочку, тревожно вспыхивавшую на контрольной панели.

Скиппер выпрямился.

- Ну-ка проверь, в чём там дело, - приказал он.

Ковальски уставился на панель и серьёзно сказал:

– Это похоже на маленькую яркую лампочку. Она загорается, если что-то не в порядке.

Чем дольше Скиппер пялился на лампочку, тем шире раскрывались его глаза. Наконец он произнёс нараспев:

- А она мне... нравится. В ней есть... что-то... притягивающее, гипнотическое.

- Вы правы, сэр. Я тоже так думаю, - ответил Ковальски.

- Отлично! - резко сказал Скиппер, выходя из транса. - Рико, быстро подай мне руководство по эксплуатации самолёта.

Рико стал шарить вокруг и наконец нашёл какую-то старую и драную книжку, которую и кинул Скипперу. Капитан ловко поймал книжку и со всей силы долбанул ею по лампочке. Мигание прекратилось.

- Всё, ребята, проблема решена, - успокоил он команду.

Ковальски покачал головой и сказал:

- Отличная работа, сэр, но, судя по всему, у нас больше нет горючего.

- Что ты такое говоришь? - вскипел Скиппер.

Ковальски посмотрел в иллюминатор и повернулся к капитану:

- Посмотрите сами, сэр, пропеллеры одного мотора уже не крутятся. Скоро настанет очередь и второго.

- Ну раз так, пристегните ремни, ребята! - скомандовал Скиппер, схватил микрофон внутренней связи и объявил:

- Всем внимание! Говорит капитан вашего лайнера. У меня для вас есть две новости: хорошая и плохая. Хорошая - приземляться мы будем немедленно.

После паузы, во время которой он попытался разглядеть через грязное стекло покрытую туманом холмистую местность внизу, Скиппер выкрикнул:

- А плохая - мы грохнемся на землю и, может быть, разобьёмся!

Как будто в подтверждение правдивости своего капитана, самолёт затрещал по всем швам и начал падать всё быстрее и быстрее.