Мадам - страница 51

Я собиралась решить, как мне быть с Бенджаменом.

После того как он около двух лет то заглядывал на окраину моей жизни, то снова уходил в вольное плавание, он наконец решил, что хочет чего-то большего, чем репетиции в гараже и случайные ночи, проведенные у меня. Разумеется, это было очень хорошее решение. Не поймите меня неправильно, просто я не знала наверняка, вписываюсь ли я в его новые планы, а если да, то какое место там занимаю.

Бенджамен бросил работу таксиста и прекратил развозить моих девочек по ночам. Он несколько недель просидел у меня в гостиной, обложившись стопками учебников, хмурясь и что-то бормоча себе под нос. Это было бы ужасно мило, если бы не нервировало меня так сильно.

Хотя мне не особо нравились мои отношения с Бенджаменом, но я боялась потерять его. А что, если его новые мечты отнимут его у меня?

Поэтому я решила испытать Бенджамена на прочность. Я придумывала всяческие предлоги, чтобы рассердиться на него. Напивалась, веселилась и игнорировала его несколько дней подряд, а потом нападала на него, не прислушиваясь ни к каким доводам, и понимала, что приобрела ненормальную привычку — больше сил тратить на ссоры, а не на примирения. Не самая приятная ситуация, скажу я вам.

Бенджамен терпел все мои выходки. Он уходил, когда я начинала кидать в него всякую всячину, и возвращался, когда я успокаивалась. Он починил у меня в квартире все, до чего руки не доходили несколько месяцев. Он занимался со мной любовью медленно, нежно и сладко. Но постоянно пялился в свои учебники.

Наконец Бенджамен решил и подал документы в знаменитое училище на Норд-Беннет-стрит, в одном из самых старых районов Бостона, Норд-Энд, в основном заселенном потомками итальянских эмигрантов.

Я была в ужасе. Рядом со мной находился человек, собиравшийся до конца дней своих курсировать между заказами, любительскими музыкальными коллективами, время от времени появляясь в моей жизни. Хотя надо сказать, Бенджамен принимал решения, которые кардинально изменяли всю его судьбу.

Но я все равно была немного испугана, что после этого мне уже не останется места в его судьбе.

Поэтому я пришла в восторг, когда Бенджамен попросил меня сходить с ним в училище. Училище на Норд-Беннет-стрит славилось во всем мире как место, где готовили ремесленников, исчезающих сейчас как вид. Оно существует с 1885 года, и одно лишь его название внушает уважение. Я не уверена, что сейчас такое можно сказать о многих учебных заведениях.

В Норд-Беннет-стрит можно выучиться на настройщика пианино, ювелира, слесаря, переплетчика, мастера скрипичных дел или реставратора. Бенджамен выбрал для себя специализацию плотника-реставратора. В эру быстрого питания, быстрого секса и поверхностного обучения училище Норд-Беннет выделяется на общем фоне как преемник давней традиции ученичества, которая может исчезнуть, если победу одержат торгующие ширпотребом магазины «Уолмарт».

По крайней мере, так мне говорил Бенджамен. Я все еще пыталась заразиться его энтузиазмом. Разрушались идеи, хотя я даже не знала, что Бенджамена они беспокоят. Он собирался и возвращать красоту старине. По его словам, он осматривался, собираясь охотиться за привидениями и глядя на брошенные мельницы и полуразрушенные дома.

Ему хотелось вдохнуть в обветшавшие строения новую жизнь и сделать это правильно. И научиться, как это делать.

Я была растеряна.

Я недооценивала Бенджамена, решив, что репетиции «Мнемоника» и субботние футбольные матчи — единственное, что происходит в его мире. Я взглянула на мастеров в Норд-Беннет-стрит, на их сосредоточенный вид, на их радость, на внимание к деталям. Я видела, как в ответ озаряется внутренним светом и лицо Бенджамена, и понимала, что здесь творится чудо. Как и Джаннетт, когда она описывала утренние молитвы в монастырской школе, я точно знала, что земля вертится, а здесь создается что-то яркое и уникальное, причем только для Бенджамена.

Когда нам прислали письмо о зачислении, я взяла Бенджамена в ресторан «Аквитания» в Сан-Клауд-билдинг на Тремонт-стрит, чтобы отпраздновать радостное событие. Мы сели за столики с кипенно-белой скатертью, пили отличное вино и слишком много ели. Я смотрела на Бенджамена поверх бокала, и внезапно возникло ощущение, что передо мной абсолютно незнакомый человек, которого я вижу впервые в жизни.