Мадам Розетт - страница 9

— Вы слышали, что произошло в «Доме Марии» в Александрии?

— Что это за дом? — спросил Уильям.

— Бордель в Александрии. Мария — это Розетт из Алекса[3].

— Вшивая старая сука, — сказал Уильям.

— Нет. Говорят, она добрая женщина. Так вот, на прошлой неделе в «Доме Марии» взорвалась бомба. В порту как раз в это время стоял военный корабль, и дом был полон военных моряков.

— Они погибли?

— Много погибло. Но знаете, что самое удивительное? Их объявили погибшими при исполнении воинского долга.

— Адмирал — джентльмен, — сказал Таран.

— Высший пилотаж! — воскликнул Уильям.

Тут они увидели извозчика и помахали ему.

— Мы не знаем адреса, — сказал Таран.

— Он знает, — ответил Вожак. — К мадам Розетт, — сказал он, обращаясь к извозчику.

Извозчик ухмыльнулся и кивнул.

— Править буду я, — неожиданно объявил Уильям. — Извозчик, отдай мне вожжи, а сам садись рядом и говори, куда ехать.

Извозчик пытался протестовать, но Уильям протянул ему десять пиастров и получил вожжи.

Он сел на козлы, извозчик сел рядом, а Вожак с Тараном разместились сзади.

— Трогай, — сказал Вожак. — Трогай, Уильям.

Лошади понеслись во весь опор.

— Нет, неправильно! — завопил извозчик. — Неправильно! Стой!

— В какую сторону к Розетт? — перекрикивая его, проорал Уильям.

— Стой!

Уильям был счастлив.

— К Розетт! — заорал он во всю мочь. — Куда сворачивать?

Извозчик принял решение: единственный путь остановить этого сумасшедшего — это доставить его как можно скорее на место.

— Вон туда, налево, — крикнул он.

Уильям резко дёрнул левую вожжу, и лошади метнулись за угол. Коляска проехала на одном колесе.

— Крен с большим превышением, — раздался голос Тарана с заднего сиденья.

— А теперь куда?

— Налево.

Они свернули налево, затем направо, потом дважды налево и ещё раз направо, пока извозчик не закричал:

— Здесь, пожалста! Здесь мадам Розетт. Стой!

Уильям с силой натянул поводья, и лошади, уступая натяжению, медленно задрали головы и пошли рысцой.

— Где остановиться?

— Здесь, пожалста. — Извозчик указал на дом в каких-то двадцати ярдах впереди.

Уильям осадил лошадей прямо перед входом.

— Отличная работа, Уильям! — воскликнул Таран.

— Быстро, ничего не скажешь, — вздохнул Вожак.

— Как в сказке, — сказал Уильям. — Верно? — Он сиял от счастья.

У извозчика рубашка взмокла от пота. Он был смертельно напуган, так что даже не успел рассердиться.

— Сколько мы должны? — спросил Уильям.

— Двадцать пиастров, пожалста.

Уильям дал ему сорок.

— Огромное спасибо. У тебя прекрасные лошади, — сказал он.

Коротышка взял деньги, вспрыгнул на козлы и мгновенно уехал. Он, видимо, только и мечтал поскорее скрыться с глаз долой — так он был перепуган.

Они снова оказались на одной из бесконечных тёмных узких улиц, но дома — те, что они могли разглядеть, — были на вид солидные и зажиточные. Дом Розетт, на который указал им извозчик, был трёхэтажный, большой и массивный, из серого бетона. Толстенная, внушительных размеров дверь стояла распахнутой настежь. Когда они входили, Вожак сказал:

— Предоставьте всё мне. У меня есть план.

Прямо из двери они попали в серый каменный холл, холодный и пыльный, который освещался голой лампочкой под самым потолком. В холле находился человек, чудовищная гора мяса, — огромный египтянин с плоским лицом и изуродованными ушными раковинами. Во время его борцовской молодости он, скорее всего, появлялся на афишах под именем Убийца Абдул или Паша-отравитель, а сейчас на нём был белый грязный хлопчатобумажный костюм.

— Добрый вечер, — сказал Вожак. — Мадам Розетт у себя?

Абдул пристально поглядел на трёх лётчиков и после некоторого колебания сказал:

— Мадам Розетт на верхнем этаже.

— Спасибо, — сказал Вожак. — Большое спасибо.

Таран заметил, что Вожак подчёркнуто вежлив с Абдулом. Они знали, кому-то не поздоровится, коли Вожак разговаривает таким тоном. У себя в эскадрилье, что бы он ни делал — руководил ли звеном самолётов, вёл ли наблюдение за врагом или же готовился к полёту, отдавая приказы, — он никогда не забывал сказать «пожалуйста», как не забывал сказать «спасибо», когда получал донесение. И вот сейчас он с изысканной вежливостью благодарил Абдула.