Мадемуазель скульптор - страница 7

— Извините, мсье, вы случайно не знаете, где здесь мастерская мэтра Лемуана?

Он уставился на меня голубыми телячьими глазами, а потом сказал хрипловатым голосом:

— Знаю, но не случайно, потому что работаю там.

— Неужели? Как мне повезло! Значит, следуем вместе.

Помолчав, он спросил:

— А зачем мадемуазель наша мастерская?

Я ответила с гордостью:

— Мэтр пригласил меня на учебу.

— Правда, что ль? Что же вы умеете?

— Рисовать портреты.

— О-ля-ля, вот не ожидал! Разрешите представиться: ученик и подмастерье мэтра Лемуана — Александр Фонтен.

— Очень приятно. А меня зовут Мари-Анн Колло.

— Вы не родственница знаменитого сапожника Колло, шьющего дамскую обувь?

— Я его дочь, — вздохнула. — К сожалению, мой отец умер два месяца назад.

— Искренне соболезную.

Мальчик мне понравился. Он не задавался и не строил из себя гения-художника, приближенного к мэтру, говорил просто, а порой даже простовато. И, обдумывая ответ, то и дело чесал свой нестриженный затылок. В общем, вахлачок, но забавный.

Я спросила:

— Это правда, что за опоздание Лемуан может выгнать?

Александр подтвердил:

— Запросто. Он вообще суров и не терпит никаких вольностей. Всё должно быть, как им велено. Но когда отдыхает, если выпьет, то совсем другой человек — шутит сам и смеется шуткам других.

— Много у него учеников?

— Ныне вместе со мной четверо. В прошлом же — и не сосчитать, воспитал едва ли не четверть нынешней Академии художеств.

Мы подошли к красивому трехэтажному дому с большими окнами, убранными решеткой.

— Как тюрьма, — сказала я.

— Что с того? — сморщился Фонтен. — А зато надежно. К мэтру раза три залезали грабители, воровали картины из его коллекции и мелкие скульптуры, и пришлось обезопаситься.

Поднялись на второй этаж, позвонили в двери. Лемуан открыл сам и смотрел на нас, уперев руки в боки (был он без парика и, как выяснилось, совершенно лысый):

— Ну-с, явились — не запылились. На часы смотрели? — И постукал пальцем по циферблату своего карманного хронометра. — Две минуты девятого. Две минуты! Черт знает, что такое. Говоришь им, говоришь — как об стенку горох. Обещал выгонять за опоздание — вот и выгоню.

Я пробормотала:

— Ах, мсье Жан-Батист, это все по моей вине — задержала мсье Александра, спрашивая дорогу. Без меня он не опоздал бы.

Но Фонтен опроверг мою версию:

— Нет, мсье, вся вина целиком на мне: начал ей хвалить по дороге вашу милость и настолько разошелся, что забыл про время.

Лемуан проворчал, но уже не так грозно:

— Охламоны. Глупые растяпы. Радуйтесь, что я сегодня добрый. И прощаю на первый раз. Но потом задержитесь снова — точно спущу с лестницы. Проходите.

В светлой и чистой мастерской там и сям расставлены были статуэтки, статуи, головы, торсы, руки и ступни — что-то из гипса, что-то из глины, что-то из мрамора. За мольбертами два ученика, в целом одетые, как Фонтен, только без шапок и курток, рисовали третьего, полуобнаженного, лишь с набедренной повязкой ниже талии. Все таращились на меня с любопытством. Мэтр сказал:

— Кавалеры, представляю вам новую мою ученицу — Мари-Анн Колло. Будет она трудиться наравне с вами. Но предупреждаю: кто ее пальцем тронет и тем паче — примется строить куры — сразу шею тому сверну, так и знайте. Никаких шашней и амуров у себя в мастерской я не потерплю. Точка. А теперь — работаем, работаем, нечего прохлаждаться.

Я, как все, получила мольберт-подставку и бумагу с грифелем. Несколько минут изучала модель, а потом наметила контуры будущего рисунка. Начала творить не спеша, чтоб не выглядеть самонадеянной дурочкой, и к обеденному времени только успела проработать голову и шею.

Где-то в час пополудни двое слуг внесли в мастерскую стол и накрыли трапезу. Лемуан разрешил нам прерваться и перекусить. С нами не садился и, пока мы ели, медленно прохаживался возле наших мольбертов.

Александр Фонтен спросил, управляясь ложкой:

— Как вам здесь у нас, мадемуазель Мари?

Я ответила, улыбнувшись:

— Да пока еще не пришла в себя, честно говоря. Нужно время, чтобы пообвыкнуть. Если мьсе Жан-Батист стразу не прогонит…

Он услышал и отозвался:

— Сразу не прогоню, не переживайте. Для начала очень недурно. Мелкие детали мы обсудим отдельно. А пока продолжайте в том же духе.