Мафиози - страница 2
Марио постарался принять как можно более скромный вид. Надел свой наиболее «верноподданнический» костюм - тот, который он одевал на похороны, - и вышел во двор.
Первое знакомство было обнадеживающим: два загадочных посетителя вели себя совсем не по-полицейски.
- Имею честь говорить с достопочтенным господином Марио Кондекорто? - вежливо спросил первый, в белом плаще.
- Счастлив с вами познакомиться, - мягко проговорил второй, в черном.
- С кем имею честь говорить? - в тон им отозвался Марио с глубоким, почти японским поклоном.
- Мы из службы розыска, - сказал белый.
- И наблюдения... - добавил черный.
И будто бы их мрачные сообщения были приятными комплиментами, оба вновь начали свои поклоны, но, когда плащ белого несколько приоткрылся, Марио с истинным ужасом успел заметить ремни пистолетной кобуры под пиджаком.
Он решил, что не стоит искажать суетливостью виновного свое невинное лицо:
- Могу я узнать, что происходит, господа? – спросил он.
- Это вы узнаете там, куда мы поедем... – отозвался белый.
- Я надеюсь, вы с нами проследуете... – добавил черный.
- Это для вашего же блага... - уверил его один.
- На улице нас ждет машина, - сказал другой, показывая Марио, что тому следует идти впереди.
- Проходите... - стал настаивать белый.
- Проходите... Проходите... - проговорил как эхо черный. (Наверняка эти собаки иронизировали над ним).
Автомобиль, ожидавший на углу, оказался - вот сюрприз! - совершенно не похож на полицейский. Сверкающий лимузин напоминал колесный океанский лайнер и не шел ни в какое сравнение с другими автомашинами. Шофер был под стать экипажу. Он был одет в униформу, кожаные перчатки и фуражку. С глубоким поклоном открыл он дверцу для Марио и аккуратно закрыл ее за ним, как это делают для официальных лиц или с редкой дичью, когда хотят ее надежно запрятать в клетку.
Когда выехали на проспект Сингру, белый нажал на кнопку, и в спинке сиденья открылись скрытые там прелести: маленький бар, таивший в своей полости всех сжиженных демонов алкоголя, которых только можно вообразить. Впрочем, Марио закачало, и он увидел мир вверх ногами и без спиртного, стоило только начаться разговору двух его загадочных сопровождающих.
- Знаю, вы не пьете... - сказал белый.
- ...кроме как в исключительных случаях... - добавил черный.
- И лишь мятную с небольшим количеством льда...
- Прошлогоднее желудочное кровотечение вынуждает вас быть осторожным...
- Верно... У меня действительно было небольшое желудочное кровотечение... - прошептал Марио, пораженный их осведомленностью.
- Как раз в первый день Пасхи... - потряс его еще раз черный.
- Вы поели в таверне жареных лещей... А они оказались подпорченными...
Они выехали на прибрежный проспект, и, пока не достигли Глифады, сопровождающие выказали удивительную осведомленность в его биографии. От значительных событий до самых незначительных. Они знали, кто был директором в его детском доме, кто - командиром в армии, сколько запросов он послал в Красный Крест, разыскивая в Италии и по всему миру своего отца... И так же хорошо обо всех важных стадиях его жизни. Спутники были осведомлены также и о его футбольной деятельности - каждое воскресенье он ходил на стадион подбадривать свою любимую команду сигналами на трубе. Дошло до того, что они напомнили ему о той легкой гонорее, которую он подхватил, когда неопытным юношей начал работать в ночном клубе,
- Юношеские шалости... - сказал один, подмигнув с заботливым пониманием.
- Ну да, кто их не совершал, - ностальгически хмыкнул другой.
Когда проехали Варкизу, двигаясь в неизвестном направлении, Марио уже смотрел на них, как на сверхъестественные существа. Его охватила паника, когда на ум пришла одна кинокартина о внеземных пришельцах, которую он видел по телевизору. Он с особым вниманием изучил их лица: смотрятся естественно, как лица людей немолодого возраста, немного усталые, но с выражением деятельной проницательности. Он взмолился, чтобы они в действительности оказались полицейскими - чего вовсе не желал совсем недавно, - и рассердился на себя за то, что так прслушно последовал за ними, даже не попросив предъявить удостоверения. Впрочем, он слышал, что гражданин не может требовать подобного у властей во времена диктатуры. А тем более Марио, у которого полно причин рассматривать самого себя как некий «эрзац» гражданина этой страны.