Мафия - страница 20

Вообще-то, наши следователи прибегали на допросах к видеозаписи не очень охотно. На заре XXI век, а пользуемся в основном средствами времен Ивана Калиты… А вот Шмелев, хоть и ветеран прокуратуры, не упускал случая применить технические новшества.

– Всё Скворцова потрошили? – поинтересовался я.

– Нет, еще один данник Киреева, – пояснил следователь. – Директор магазина «Дары юга».

На экране возникло знакомое усатое лицо. Агеева я встречал несколько раз на заседании горисполкома, хотя знакомы лично мы не были. Судя по обстановке, допрос велся в кабинете Шмелева.

«… – Что ж получается, – бубнил директор. – Я, значит, выложу вам все начистоту, а вы меня того… – Он сделал жест рукой, будто бы что-то схватил.

– Я, кажется, внятно объяснил, – втолковывал ему Шмелев. – Если вы давали взятки в результате вымогательства, то в ваших действиях нет состава преступления.

– Мягко стелете, Николай Павлович, – с подозрением смотрел на следователя Агеев.

– Экий вы Фома неверующий, – покачал головой следователь, раскрывая книгу в коленкоровом переплете и кладя перед допрашиваемым. – Читайте сами. Статья сто семьдесят четвертая… А вот комментарий к ней.

Агеев взял кодекс и стал читать, отстранив на расстояние вытянутой руки, – был, видимо, дальнозорким. Он молча шевелил губами, наморщив лоб, потом передал книгу Шмелеву.

– Поняли? – спросил тот.

– А что тут не понять, – вздохнул директор.

– Я хочу, чтобы вы хорошенько себе уяснили, – с нажимом сказал следователь. – От уголовной ответственности освобождается лишь тот, кто добровольно заявляет о случившемся! Понимаете, сам! И если у него вымогали. В противном же случае…

– Конечно, вымогали! – поспешно произнес Агеев. – Что я, дурак, буду сеять деньгами, яко пахарь? Буквально за горло взяли…

– Ну вот и расскажите подробнее.

– Понимаете, обэхаэсники начисто перекрыли кислород.

– В каком смысле?

– Попробуйте поработать, когда тебя проверяют чуть ли не каждый день, – с мукой в голосе проговорил директор овощного магазина. – Цеплялись к чему надо и не надо. У нас товар специфический, деликатный… Короче, не буду утомлять вас тонкостями нашего дела… Не торговля получалась, а сплошной убыток. Хоть увольняйся! Вот я и вынужден был давать взятки.

– Кому?

– Кому, – усмехнулся Агеев. – Кирееву.

– За что? Конкретно?

– За то, чтобы отстал. Дал наконец спокойно работать.

– И только?

– Ничего себе только! Вздохнули, можно сказать, свободно.

– И в какую сумму оценена услуга начальника ОБХСС?

– Три тысячи.

– Когда вы их ему дали?

– По сей день плачу ежемесячно три тысячи. – Агеев стряхнул с колен несуществующие пылинки. – Копейка в копейку.

– А кроме денег?

– Это само собой, – как о чем-то совершенно обыденном сказал директор. – Фрукты, овощи, консервы, коньяк, вино…

– Как вы ему это все передавали?

– Обычно он звонил и диктовал адрес: доставить то-то туда-то.

– А кто доставлял?

– Иногда шофер Киреева, но в основном мы.

– Кто это – мы?

– Чаще всего мой шофер Володя. Суслов его фамилия.

– На вашей служебной машине?

– Помилуйте, откуда у меня служебная? Личная! Иной раз я и сам подвозил.

– Можете вспомнить, кому предназначались эти подношения?

– Попробую, – потер лоб Агеев. – Самое свеженькое – буквально на прошлой неделе. Подвез прямо к поезду две корзины с фруктами и дюжину бутылок марочного вина. Вручил артисту Белову. Слышали небось о таком?

– А как же, – кивнул следователь. – На каждом углу афиши… Еще?

– Заместителю министра Воронову, – перечислял директор. – На дачу… Генералу Авдюшко в правительственный санаторий… Да разве всех упомнишь?

– Надо вспомнить, Сергей Фролович.

– Многих я не знаю. Некоторых вообще в глаза не видел.

– Как это не видели? – удивился Шмелев.

– Очень просто. Киреев называл по телефону гостиницу или санаторий, номер комнаты… А в другие города и вовсе неизвестно, кому и куда.

– Вы и туда посылали?

– Еще сколько! Ящиками. Через проводников. Мое дело было упаковать и подвезти к поезду. А что дальше – никогда не интересовался.

– И много вы передали Кирееву за все время, я имею в виду деньгами и натурой?

– Могу сказать. – Директор некоторое время смотрел в потолок. – Деньгами семьдесят две тысячи, ну а товара – тысяч на шестнадцать. Примерно…»