Маг дороги - страница 37

— Добрый день, — сказала я так твердо, как только могла. — Мне нужно срочно видеть короля.

— Король очень занят, Лена, — ответил стражник, с любопытством разглядывая мой посох. — У него совет с комендантом и канцлером.

И не двинулся с места, все так же загораживая вход.

Я отошла.

За время похода я привыкла, что ко мне относятся по-особенному и многое позволяют. И вот в первый раз мне дали понять, что Лена Лапина вовсе не центр вселенной: Оберон занят, и как бы я к нему ни рвалась — его величество не станет говорить с младшим магом дороги…

А если я должна сообщить что-то очень важное?

Я огляделась.

Площадь, на которой стоял королевский шатер, была такая большая, что на ней помещались сразу три фонтана. И возле одного из них прогуливался, разглядывая окрестные крыши, Ланс.

Как всегда, он был сосредоточен и мрачноват. За спиной у него покачивался посох в длинном кожаном футляре; в правой руке Ланс держал грифель, а в левой — маленькую книжечку. И он чертил в ней что-то, глядел по сторонам и снова чертил: со стороны можно было подумать, что старший маг дороги сочиняет стихи.

Может быть, спросить у него?

А как я узнаю, говорит ли он правду? И не навредит ли это принцу? И не разгневается ли Оберон?

Я три раза обошла вокруг шатра. Мне надо было набраться решимости: с каждым кругом моя сила воли натягивалась, будто пружина. Наконец я набрала в грудь побольше воздуха и зашагала к фонтану.

Ланс стоял ко мне спиной, я увидела листок в его книжечке, исчерканный будто набросками: линия крыш… Череп дракона на холме… Силуэт статуи из фонтана…

— Простите, пожалуйста…

Он обернулся. У него было такое недовольное, высокомерное лицо, что я попятилась.

— Да, Лена, — сказал он равнодушно. Хорошо хоть ругаться не стал.

— Я хотела спросить…

Он смотрел на меня неподвижно, бесстрастно, и под этим взглядом у меня язык прилип к зубам. И когда я уже совсем решила бросить свою затею и сбежать, Ланс вдруг шагнул вперед, взялся за посох Оберона, передвинул мою руку вверх по древку:

— Привыкай сразу к правильной хватке. Между навершием и правой рукой должно помещаться от локтя до двух. Не больше. Что ты хотела спросить?

— Я хотела, — пролепетала я, глядя в его белесые глаза, оказавшиеся теперь очень близко, — спросить… а что такое веерное трассирование?

Он совершенно не удивился.

В следующую секунду его собственный посох был у него в руках. Ланс легко крутанул его на пальце. Раздалось шипение. На секунду мы оказались в центре «шатра» из дугообразных огненных струек.

Посох замер, мерцание прекратилось, «шатер» исчез. Мы стояли в дымящемся кругу — там, где огненные струйки касались мостовой, теперь догорали щепки, солома и прочий уличный мусор.

Взвилась над площадью перепуганная стая голубей. Где-то загавкала собака. Над водой в фонтане облачком поднялся туман.

— Здорово, — сказала я хрипло.

— Это все, что ты хотела узнать?

И я струсила.

— Да, — сказала я торопливо. — Большое спасибо.

Город тысячи харчевен был последним человеческим поселением на нашем пути. Стоило каравану перевалить через холмы — и началась безлюдная дикая местность. Огромные птицы кружили над караваном, каждая размером с небольшой самолет. В полдень их крылья то и дело закрывали солнце, но это было еще полбеды: птицы кричали так пронзительно и жалобно, как будто их жарили и ели прямо там, в поднебесье.

— Гарольд? Может, у них болит что-то?

— Они здоровее нас с тобой!

— Тогда почему так орут?

— Порода такая. Похоронники называются.

Я покосилась в небо. Похоронники метались, всплескивали крыльями, то падали камнем, то снова набирали высоту. Им явно нравилось над нами издеваться.

— Гарольд? Может, их разогнать?

— Будет приказ — разгоним, — степенно отвечал Гарольд.

Но приказа не последовало. Птицы мало-помалу отстали сами по себе. У меня на душе стало легче, но ненадолго: теперь вокруг воцарилась тишина, как под подушкой. Не шелестели листья. Совсем не было ветра. В низинах собирался туман. Лошади ступали по траве совершенно бесшумно, только где-то в хвосте колонны, в обозе, глухо звякал колокольчик.

Мне опять захотелось домой. Подумать только: пока я здесь воюю, там застыл в воздухе падающий снег, замерли троллейбусы и машины, мама замерла у себя на работе перед экраном компьютера, и экран не мерцает…