Маг с Явы - страница 9

В первую неделю нашего знакомства он ошеломил меня, взяв палочку для еды и небрежно проткнув ею доску дюймовой толщины (позднее я узнал, что он может проделывать то же самое с доской в шесть и даже восемь дюймов, размер вообще не имел значения). Поймите: он не вбил палочку в доску кулаком или еще чем-либо. Просто надавил ладонью на конец палочки, и она плавно втекла в доску. Джон передал мне доску, и я попробовал пропихнуть палочку дальше, но она не поддавалась; однако, когда я попытался ее вытащить, это получилось легко. Дело в конической форме палочки – она сужалась к одному концу. Чтобы просунуть ее дальше, мне понадобилось бы раздвинуть древесину вокруг, как это делал Джон, когда же я вытаскивал ее, надо было лишь преодолеть сопротивление воздуха.

– Ты понимаешь, что такое ян и инь? – спросил он однажды. Я кивнул. Мало кто на Западе сейчас не слышал об этих противоположных космических силах. – Внутри наших тел эти энергии протекают в равных количествах, – продолжал он. – Они противоположны и не могут слиться. Инь и ян движутся параллельно друг другу, не пересекаясь. Я же использую мои инь и ян вместе, как одну силу, вот почему я могу делать то, что ты видишь. Сама по себе ян-ци не может выйти за пределы тела [4].

– Нэйгун, – сказал я.

– Да. – Казалось, он был доволен, что я знаю это слово.

Когда он пригласил меня отправиться с ним на его предприятие, я обрадовался шансу получше узнать этого человека. Хотел ли я поехать? Ясно как божий день!

Джон был весьма успешным бизнесменом и вполне состоятельным человеком. Он поставлял и экспортировал промтовары и пищевые продукты. Эмигрантов из Китая часто называют «евреями Азии», и не без основания. Так же, как их западные коллеги, они контролируют основные направления экономического развития Юго-Восточной Азии. Джон был именно таким человеком. Я с удивлением узнал, что он родился в полной нищете и тем не менее ценой личных усилий стал миллионером.

Мы отправились на креветочную ферму на машине. Джон вел довольно быстро, но не беспечно. Когда мы разогнались до восьмидесяти восьми миль в час, я почувствовал легкое беспокойство, так как ни правила, ни условия дорожного движения в стране не позволяли ездить с такой скоростью. (Не забудьте, что я грек и, как все греки, привык к высоким скоростям и плохим дорогам.) Движение было очень оживленным, и вскоре случилось неизбежное.

Зазвонил сотовый телефон Джона, звонок был важный, он отвечал короткими отрывистыми фразами, зажав трубку подбородком и руля в основном одной рукой. В довершение ко всему он начал обгон нескольких машин – нарушая правила, поскольку посередине шоссе шла двойная сплошная полоса. Но перед машинами дорога была свободна, а мы очень спешили.

Джон завершил маневр и занял свою полосу, когда неожиданно на встречную полосу выехал грузовик: он намеревался обогнать медленно движущийся автомобиль и не заметил из-за него нашу машину. Легковушки, которые мы обогнали, остались менее чем в сотне ярдов позади нас.

Я ухватился за ручку на дверце и тут же обрадовался, что пристегнулся. Мы ехали со скоростью около девяноста миль, а скорость приближающегося грузовика была не меньше шестидесяти, при этом Джон держал руль одной рукой и говорил по телефону. Я был уверен, что авария неминуема и только благодарил Бога, что наш автомобиль большой и надежный. Стиснув зубы, я показал на приближающийся грузовик и весь напрягся в ожидании удара.

Джон даже глазом не моргнул. Не сбрасывая скорости и не прерывая разговора, он свернул на обочину, разъехался с грузовиком и вернулся на свою полосу. Глянув в зеркало заднего вида и убедившись, что грузовик успешно миновал встречные машины позади нас, он продолжил путь. Примерно через минуту он закончил беседу и убрал мобильник.

– Глаза меня еще не подводят, – сухо сказал он. В то время ему было пятьдесят семь, а выглядел он на сорок.

– Вы всегда так быстро ездите? – произнес я единственное, что пришло тогда в голову.

– Когда один, обычно быстрее, от ста десяти до ста двадцати пяти миль в час. Понимаешь, я люблю скорость. Когда со мной еще кто-то, не превышаю девяноста, ведь случись что, я не смогу защитить пассажира.