Магазин потерянной любви - страница 8
«Да, так и было. Он называл меня Медве», – писала Виктория Клеман, оператор колл-центра «Прекрасного мира компьютеров». В своём свитере из ангоры она напоминала панду. Довольно милый медведь – забавный и простодушный. На протяжении почти года Джони замещал этой пандой свою расчудесную Vi. Дошло ли у них до секса? Вряд ли. Несмотря на обилие откровенных сцен в первой книге, между ними были лишь приятельские отношения. «У нас была вполне платоническая связь», – призналась Медве.
Они переписывались, иногда вместе обедали и пару раз в неделю тынялись[1] у «Бабушкинской». Зима тогда выдалась морозной, и наши друзья то и дело бегали погреться в кафе «Ориона», пиццерию у Северного рынка или пусть бы даже в «Избушку» – эту «Альмайер», приют для сумасшедших по Алессандро Барикко («Море-океан»). Таким образом, от Медве Джони получил то, что могла бы дать ему Вика Россохина, но не дала: ощущение взаимной любви. Связь между ними прервалась сразу же после её замужества. Они расстались летом 2005-го. В тот раз Джони купил Медве автоматический зонт Sun&Rain и вибратор Purple Ego, а днём позже прислал ей цветы и стихотворение.
Ясно, что никакой картины не было. Так Джони и расстался с Викторией Клеман. Навряд ли они теперь свидятся. «Мы так и не решились на безудержный секс, а жаль», – добавил он в конце.
Безудержный секс интересовал и Хьюлет, но в отличие от Медве она была лесбиянкой. Да кого только не интересовал этот секс! Однако почти всегда найдётся какая-нибудь преграда. В своём роде солдат. Такой станет, к примеру, между Джони и Викой Россохиной и стоит. Митя не понаслышке знал о нём и поэтому не строил иллюзий. Солдат в действительности трусоват, но стоит ему уловить у вас малейшее сомнение – застрелит и пойдёт дальше.
Вот сцена, где Вика предлагает Джони секс в обмен на свободу. «Может быть, это успокоит вас», – говорит она, но уже в следующий момент колеблется. Митя наткнулся на этот отрывок в середине первой книжки, где напряжённость между Джони и Vi достигает кульминации. Поняв, что поторопилась и что предложенная ею цена слишком велика, Вика ссылается на головную боль, менструацию или даже опасность венерической болезни. «Дурак, это же шутка!» – кричит она и возвращается к себе за прилавок.
Хороша шутка, ничего не скажешь.
«Спустя минуту, – прочёл Митя дальше, – двери офиса с шумом распахнулись и в комнату вошли солдаты Господа Бога». Они потребовали от персонала лечь на пол, и Вика немедленно подчинилась. Впрочем, Vi и не скрывала радости – солдаты прибыли как раз вовремя, а Джони только отвернулся и продолжил работу. И тут один из нападавших спросил у него, почему тот не выполнил приказ. Вика с любопытством смотрела на мужчин. «Солдат и упрямец», – думала она. В целом же картина прояснилась, и она лишь посматривала на часы.
– Мне и так хорошо, – ответил Джони.
Митя прекрасно запомнил этот фрагмент. Он так и видел героический Джонин профиль и его чуть глуповатую улыбку. Дальше следовало замешательство, попытка борьбы и, собственно, финал.
– К тому же вы мне отвратительны, – Джони отложил фотоаппарат и выключил свет. – Застегните ваши крючки и убирайтесь вон. Заберите с собой ваших товарищей, взрывное устройство и, если хотите, эту продавщицу.
Солдат повернулся к Vi.
Тут-то она и поняла, что Джони нет никакого дела до секса с нею. Он слишком любил её, и ему было достаточно одного её присутствия. «Я опустошён ею, – напишет он поздней, – это ужасно. Так не бывает. Сначала прилетают облака, а после вы не понимаете, что здесь не так». Да всё не так, – думал Митя, – начиная от белоснежного фона в твоём углу и кончая военным присутствием здесь. Условие же для безудержного секса, да и секса вообще, на удивление просто: обоюдная решимость покончить с этим солдатом.
Что касается Хьюлет, она тоже намучилась.
У неё часто возникали мимолётные связи, но так, чтобы уж совсем не было никакого дела до секса, – ещё не случалось. Именно поэтому главным для неё до сих пор оставалась физиология. «А жаль, – призналась она в своём электронном письме Мите Захарову. – Посудите сами, – продолжала Катя Мануилова, – у Джони просто в глазах стояло, что он влюблён. Влюблён по уши, фанатично и надолго, что, надо сказать, впечатляло. Глядя на него, вы и сами словно заражались этой болезнью. Очень хотелось повторить его опыт, но это непросто».