Магиран из Прошлого - страница 34

"Это – хозяин", - догадался я и легко поднялся на ноги одним движением. Теперь мы смотрели в лицо друг другу.

Он нарушил молчание первый:

- Не хочешь работать, Рабер?

- Не могу, - признался я. – От работы у меня апатия появляется к жизни.

- Рабер, - сказал начальник лагеря. – Ты не прав. Работать ты обязан. Тебя приговорили к одному году исправительных работ, а не к году курортного отдыха. Ты это понимаешь? Или ты рассчитываешь, что тут будешь только бить баклуши, жрать, спать и ср..ь?

Странно, но абсолютно чистые погоны начальника лагеря не позволяли мне определить его звание. Рядовой? Но это абсурд!

- Хотите пари, гражданин начальник, что всё будет именно так, как вы сейчас сказали? – спросил я.

- Вот это новость! – воскликнул он. – Мне заключённый указывает, как я должен с ним поступить.

Сопровождающие начальника лагеря офицеры, толпившиеся в коридоре, дружно расхохотались, приняв мои слова за остроумную шутку. Но хозяин движением руки оборвал смех.

- Пари предлагаешь? – продолжал он. – Интересно. Что за пари?

- Условия его не сложные, - объяснил я. – Забудьте на время про свои погоны. Давайте биться один на один! Бой без правил! Проигравший тот, кто упадёт на пол. Если вы победите меня, я выйду на работу. За базар отвечаю! А если я окажусь победителем, то вы меня не на какие работы никогда не направляете и я буду только жрать, спать ну и всё остальное. Так как?

Хозяин не стал скрывать улыбку:

- Рабер, у тебя нет никаких шансов! Ты уже проиграл.

- Пока ещё нет! – с задором возразил я.

- Ты сам выбрал! – ответил начальник лагеря. – Хорошо. Я принимаю твой вызов. Бой проведём сейчас же. В карцере.

И он начал снимать с себя портупею и китель.

- Только пусть никто не вмешивается, - напомнил я.

- Не вмешиваться! – повторил "хозяин" сопровождающим офицерам, которые начали занимать места в дверном проёме, боясь пропустить зрелище.

Я занял позицию в ожидании боя, хозяин тоже встал в боевую стойку. Я когда-то в юности занимался боксом, если вы помните. Боксёр имеет силу в руках, в восточных единоборствах ведущая роль в атаке принадлежит нижним конечностям. Боксёру к тому же много места не нужно, как каратэисту. На этом я и строил свой расчёт в предстоящем бою.

Мы сошлись, обменявшись чувствительными ударами. Я сразу почувствовал, что удар у моего соперника будь здоров и не нужно находиться с ним на одной прямой. Он бил сильно, лягался как жеребец, но я, уворачиваясь корпусом, значительно ослаблял его атаки. Зато я, приближаясь к нему и будучи защищён, лупил его как грушу, нанося ему серии мощных ударов, которые здорово подорвали его силы и перебили ритм правильного дыхания.

Около минуты, наверное, мы  награждали друг друга увесистыми тумаками и плюхами. И в самый разгар боя "Хозяин" случайно допустил грубую ошибку. Пытаясь перейти в контрнаступление, он опрометчиво открылся для моего удара. И я не упустил момента этим воспользоваться. Мой кулак стремительно приближался к его скуле, гарантируя ему полный нокаут и как следствие, поражение в бою.

Счёт времени пошёл на сотые доли секунды. Я видел, что он тоже понял о неминуемости своего проигрыша. Но, я прошедший ад Сталинских лагерей, вдруг отчётливо представил, что будет со мной, одержи я победу. Меня просто убьют конвойные, мстя мне за унижение своего начальника. В мире, где жизнь человека класса С ничего не стоит, это очень просто делается…

И я умышленно промахнулся, лишь скользнув кулаком по его скуле. И он понял это, хотя никто со стороны этого не заметил. Затем я, словно нечаянно открылся, позволяя нанести мне решающий удар. И это удар последовал, хотя, готов поклясться, он был нанесён не в полную силу! Значит, хозяин полностью принял предложенную мной концовку боя. И я разыграл великолепное падение на пол, к огромному удовольствию зрителей.

Офицеры бросились поздравлять начальника лагеря с победой. Но я, наблюдая за лицом хозяина из-за полуприкрытых век, не обнаружил на его лице не капли торжества.

- Сильный соперник, - произнёс он. – Хороший боец! Рабер, ты проиграл, но я освобождаю тебя от любых работ в лагере!