Магиран из Прошлого - страница 36

28 июля 2134 года. 10 часов 49 минут по местному времени.

Лагерь исправительных работ в Мордовии.

                                    ***

Я вышел от хозяина в радостных чувствах. Я получил свободу. Я больше не зэка. Это было приятно. Но радость омрачало чувство неизбежной угрозы войны, которой невозможно было избежать. Как бы то ни было я должен выполнять свой долг перед страной. И конечно Межвременья. Но о последнем я редко задумывался. То времени не было, то различные дела отвлекали.

Я повернул по дороге в сторону промзоны. Все зэка были сейчас на работе. Меня остановил контролёр, но я быстро объяснил ему, зачем сюда я пожаловал. Больше мне никто не мешал. Я сразу нашёл Штыка и Луку, которые сидели вытянув ноги в тенёчке на лавочке и неторопливо перекуривали.

- Что, братва, отдыхаем после изнурительной работы? – спросил я, подходя к ним поближе.

- Мы ещё и не начинали пахоту! – ответил Лука. – Большая работа – большой перекур.

- Во-во! – добавил Штык. – От работы кони и те дохнут. А ты, что, Фокусник, нам помогать пришёл?

- Вы же ничего не делаете, поэтому вам обязательно помощь понадобиться, - сострил я, присаживаясь на лавочку рядом.

- А без понтов? – спросил Штык.

Ох уж этот Штык! Мальчишка скверный. Наблатыкался, за то время пока со мной в корешах ходит. Только зря он это. Во-первых этот жаргон пережиток прошлого, который мало кто понимает. А во-вторых скоро он вообще никому нужен не будет… Но,  если быть откровенным,  его  словечки на остальных зэка некоторый ужас наводят.

- А если шутки в сторону, - ответил я, закуривая. – То я уже откинулся сегодня.

- Не может быть! – воскликнул Штык, а Лука в своей обычной манере улыбаться при разговоре, добавил:

- Да что ты говоришь?

- Все чин-чинарём! – сказал я. – Сам хозяин отметку сделал. Теперь я свободный человек.

- Не похоже, что бы полицай за просто так свободу зэку дал, - буркнул Штык.

- Правильно мыслишь, - одобрил я. – Конечно не за красивые глазки. Я воевать еду. И вас хочу с собой забрать.

- Воевать? – переспросил Лука. – С кем?

- А я знаю? - ответил я, делая глубокую затяжку. – Война на носу.

Я коротко пересказал свой разговор с хозяином и добавил:

- Вот как всё закрутилось. Кто из вас со мной?

- Толстосумы воевать, конечно, не пойдут, - глубокомысленно заявил Лука. – Эту почётную обязанность по защите Родины они оставили нам. Но мне какой резон воевать за них? У меня ничего нет. И у Валеры Штыка ничего нет. И у тебя, Михаил, тоже. За что нами идти под пули и снаряды? Что бы полицаи и олигархи жили красиво? Я работаю на них, получая скромное жалование, которое мне позволяет кое-как сводить концы с концами. Это понятно. Но почему я ещё должен погибать за них? Пусть по справедливости воюют те, у кого есть многоэтажные дома, вертолёты и яхты. Пусть своих сынков изнеженных на фронт отправляют. Дураков пусть на стороне поищут! Нет, я не испытываю особого пламенного желания брать оружие в руки.

Штык, выслушав монолог Луки, утвердительно кивнул, соглашаясь:

- Лука дело говорит. Зачем нам это надо?

- А почему согласился я, знаете? – спросил я.

- Не знаем.

- Тогда я объясню, а вы подумайте, правильно ли я поступил. Может быть, и вы своё решение поменяете.

- Не тяни кота за хвост! – не выдержал Штык.

- Ладно, слушайте, - заговорил я. – Эта война будет необычно разрушительной. Ядерная война. Не простой локальный конфликт на ограниченной территории. В такое время на фронте быть безопаснее, чем в тылу. По войскам, рассосредоточенным по полевым укреплениям никто не будет наносить ядерный удар. А города бомбить точно будут. В армии у нас будет оружие. Тут – никогда. С оружием чувствуешь себя человеком, без оружия – бродягой со свалки. А против кого оружие повернуть, можно потом решить…

Меня слушали. Это радовало.

- Очень может быть, что с началом войны ИТЛ будут ликвидированы. Разруха, радиоактивное заражение… Что делать с зэка? Перестреляют их, как собак. Что вы сделать сможете? Ничего. Умрёте по глупости своей и всё!

- Может этого не случится? – неуверенно произнёс Лука.

- Может и не случится, - ответил я. – Но точно знаю, что если мы сейчас никому не нужны, то после начала войны только лишними окажемся.