Магистральный канал - страница 19

— Беги, хлопец Брыль! — крикнул я сам себе и кинулся прочь от садка.

Вот какие бывают звери. Вы, жевжики, этого, конечно, не знаете, а мне доподлинно известно.

А пан после того ночного дежурства почти два месяца провалялся в кровати. Потом очухался и приказал, чтобы живой рыбы в садке не держали. Напуганный тем, что страшный зверь станет ходить в садок даже и тогда, когда рыбы не будет, пан приказал засыпать садок землей и замостить камнем.

После того выдра таскала рыбу из речки. А пан до самой своей смерти, кол осиновый ему в могилу, так и не дознался, кто посмел в ту роковую ночь посягнуть на его шляхетскую голову.

Дед Брыль раскурил трубку и сурово взглянул на Геню Шимковца.

— Может, скажешь, что и теперь, как тогда про бобров, соврал? А-а?

Геня хитро усмехнулся.

— Про выдру правильно рассказали…

— То-то же! — примирительно сказал дед. — Мне кажется, что возле двух ольшин и теперь одна выдра гнездится… Но про это вы никому ни слова… У меня всегда спрашивайте, коли чего не знаете. Вы думаете, что про бобров я все вам тогда рассказал? Да где это видано! Вы еще не слыхали про бобровые слезы. Про то, как я поймал бобра и что из этого вышло…

— Расскажите, дедуля, расскажите!

— Сейчас, сейчас расскажите!

Но дед Брыль решительно поднялся с места.

— Ничего не выйдет, ребята. Тяжело что-то у меня на сердце… Все жмет и жмет… Послезавтра, ежели ничего не случится, расскажу. А теперь время вам в кроватку, баю-бай. Ведь стемнело уже совсем. Слышите, Митька Попок хутора вспоминает. Ну, марш домой.

— Спокойной ночи, дедуля.

— Спокойной ночи, жевжики, — отозвался старик откуда-то из темноты.

Не успели ребята отойти от фермы и сотни шагов, как вдруг Геня Шимковец огляделся и остановился:

— Ну и вороны мы! Задурил сторож нам головы своей сказкой, а про самое главное и забыли спросить…

— Давай вернемся… — предложил Мечик.

— Не стоит. Теперь он нам все равно ничего не скажет. Да еще и выстрелит, приняв нас в темноте за воров.

— А куда мы теперь пойдем?

— Спать.

— Спать? Так рано?

У всегда спокойного Гени Шимковца вдруг созрел план, которому позавидовал даже Мечик.

— Вы слышали, что сказал дед Брыль? Про выдру, что живет возле двух ольшин?

— Слышали, — еще не зная, о чем думает Генька, ответил Ленька. — А что?

Генька объяснил не сразу. Сперва он потребовал, чтобы все малыши немедленно пошли спать. Тогда они, взрослые, и подумают, что и как надо сделать. Дело это очень серьезное, и допускать всякую мелюзгу, трусов и плакс в это дело никак нельзя.

Олька, единственная девчонка в этой «мужской» компании, сразу же перепуталась, заплакала и стала просить Мечика, чтобы он увел ее домой. Ее пугала и темнота, и ветер, и то, о чем только что говорил Генька. Кроме Ольки, Геня отобрал для эвакуации еще четверых «малышей». Но эти четверо решительно заявили, что они уже большие и ни за что не отстанут от хлопцев. А если их отправят домой силой, они тогда расскажут родителям обо всем, что тут говорилось. И тогда этим «взрослым» не поздоровится…

— Да мы никуда и не пойдем, — начал оправдываться Геня, который больше всего не любил семейных неприятностей. — Ну, чего вы разревелись?

Хлопцы проводили «ненадежных» в деревню и для виду разошлись, чтобы минут через десять собраться в парке.

— Мы пойдем караулить выдру, — заговорщицким тоном начал Геня, — Засядем в кустах около тех двух ольшин и все разглядим. Никто из вас не видал выдры?

— Нет, нет! — загалдели, перебивая друг друга, ребята.

— Тсс… — предупредил Генька, — Нас могут подслушать и не пустить. Мне уже надоела эта опека. «То можно, а вот этого нельзя», как будто мы маленькие… За мной!

Ребята, подсаживая один другого, перелезли через каменную ограду парка и сразу же оказались в тихом ночном поле. Геня многозначительно шепнул:

— Надо послушать. Может, за нами уже идет погоня…

— Погоня? — пробормотал, растерянно озираясь, Мечик. — Ведь мы же никому ничего не сделали?!

— Что ты понимаешь в этом деле? Лучше молчи и слушай.

Генька, подав знак молчать и не шевелиться, прошел в одну сторону, потом вернулся и направился вдоль каменной ограды. На какое-то время он совсем исчез из виду, растворившись во тьме.