Магистральный канал - страница 54
Через две минуты Грозный уже лежал на лопатках.
После этого охотников испробовать свою силу нашлось немало и среди молодежи. Комсомолец Сергей Пыж, тракторист, уже без приглашения вскочил на сцену, но вскоре был вынужден со стыдом покинуть ее. Грозный вдруг стал таким изворотливым и ловким, что Сергей и оглянуться не успел, как оказался спиной на коврике.
Нашелся еще один молодой смельчак, но и он продержался не больше минуты. Хохот, шумные аплодисменты гремели непрерывно под светло-голубым потолком клуба.
И вдруг весь этот шум-гам перекрыл взволнованный, обиженный голос:
— Подождите, подождите! Что это такое? Этот халтурщик валяет по полу наших комсомольцев, а мы смеемся? А-а! Кто он такой, чтобы над комсомольцами издеваться?
Все оглянулись, председатель Захар Петрович даже привстал с места и беспокойно посмотрел сначала на артистов, а затем на того, кто поднял такую тревогу. Посмотрел и удивился: кричал самый тихий парень Павел Дераш. На ходу стягивая с себя пиджак, он пробирался к сцене.
— Павлик, не бузи, — тихо, но строго сказал Захар Петрович. — Это же игра, шутка. Садись, Павлик, на место.
Но Павлик не сел на место. Он кинул пиджак в угол, на пианино, и стал засучивать рукава рубашки.
— Хорошенькое дело — сядь на место. Он теперь уедет и будет во всех колхозах и городах похваляться, что его боятся все комсомольцы «Зеленого Берега»… А тебе, Сергей, позор, что поддался…
— Повоюй ты! — откликнулся обидевшийся Сергей. — Ты на год моложе. А у меня уже… усы начинают расти…
За эту шутку публика простила Сергею его поражение и напряженно стала следить за дальнейшим развитием событий. И только теперь многие заметили, что Павлик уже не просто подросток, а вполне взрослый парень, с хорошо развитой мускулатурой, с упрямым, решительным взглядом серых глаз. И некоторые закричали, называя его не ласкательным, а полным, как и полагается называть солидного мужчину, именем:
— Не подведи, Павел! Клади товарища Грозного по всем правилам!
Но постоять Павлу за честь колхозных комсомольцев не пришлось. Причиной тому был все тот же заведующий клубом Белый.
— Павлик, не дури, — зашептал он, как только Павел стал в позу. — Ты задерживаешь артистов, и они опоздают на поезд. При чем тут честь? Они ведь такие же самые комсомольцы: и товарищ Вася Коленик и Коля Зенкевич.
Павел все еще недоверчиво оглядел, словно вылитую из бронзы, фигуру Грозного, а попросту Коли Зенкевича. Потом шагнул вперед и пожал великану руку.
— Это я пришел… поблагодарить вас, товарищи, за выступление. Приезжайте к нам почаще… И ты, Коля, и ты, Вася…
Таким был Павлик Дераш, которого звал председатель. Таким был Павлик Дераш, услышав имя которого, усмехнулся непобедимый Иван Сорока, заулыбались колхозники. Ведь тогда в клубе многие считали, что Павел попросту побоялся испробовать свою силу, а испугавшись, сказал, что он пришел на сцену совсем с другой целью.
Когда началась осушка болота, Павел и тут объявил, что комсомольская бригада пойдет впереди всех. Что пусть, мол, Иван Сорока особенно не кичится тем, что он бывалый, опытный землекоп. Найдутся и среди молодежи парни, за которыми Сороке нелегко будет угнаться…
— А, что там говорить, — отвечал на это Иван Сорока. — Видали мы твоих хлопцев, когда они с артистами воевали… Так и теперь будет. Не хвались ты, браток, а попробуй. Покажи свою хватку на работе.
— И покажем. Подумаешь, какая механика — болото копать.
— Посмотрим.
— Смотри себе на здоровье, дядька Иван…
В первый день ребята еле-еле выполнили норму, в то время как Иван Сорока дал две. На второй день комсомольцы дали полторы нормы, а старый землекоп три с половиной. На третий день он пообещал показать всю свою силу и умение и окончательно посрамить молодых, которые слишком легко бросаются словами направо и налево.
А молодежь болезненно переживала свое отставание. Многие попали на такую работу впервые, у многих в первый же день появились на ладонях мозоли. Особенно волновался Петька Гопанец. То он копал торф быстро, как машина, часто даже не замечая, сколько этого торфа на лопате, то вдруг чувствовал во всем теле слабость и садился надолго отдыхать, с тревогой поглядывая на Ивана Сороку, который вырвался вперед еще метров на пять.